Как приручить боевого мага? - Анастасия Юрьевна Королева
Не спрашивая его, назвала свой адрес. Лечит его всё же проще на моей территории. Да и дома у меня имелись кое-какие обезболивающие, и кристалл связи, и вообще… В своей квартире я буду чувствовать себя увереннее.
Мужчина приоткрыл один глаз и невесело усмехнулся:
– Не боитесь оставаться со мной наедине?
Нет, он тут кривиться от боли, а всё туда же – отпускает сальные шуточки.
– Не боюсь, если что, вызовем вашу девушку, – я не хотела этого говорить, слова сами сорвались с языка. Надеюсь, он не подумает, что меня наличие девушки хоть как-то волнует? Не волнует, конечно же…
Илиас открыл оба глаза и посмотрел на меня с удивлением:
– Девушку?
И чего он так искренне удивляется?
– А что? – зачем-то ухмыльнулась я. – Скажете, что у вас её нет?
Он помолчал. И в ответ не усмехнулся, напротив, сделался задумчивым и взгляд потемнел. Наконец, Илиас, склонив голову к плечу, спросил:
– И что же, вы меня лично с ней видели?
То есть, он даже отрицать этого не будет? Вот так просто? Вопреки здравому смыслу, стало обидно. Почти до слёз. Но, отдать должное, я смогла удержать на губах равнодушную улыбку, и насмешливым голосом произнесла:
– Да какая разница, – махнула рукой, но мужчина мою руку перехватил и несильно сжал, при этом глядя на меня внимательным взглядом.
– Разница большая, – на его губах обозначилась напряжённая улыбка, – скажи мне, Софи, ты лично видела меня с девушкой, или кто-то рассказал тебе?
Можно было бы и дальше кривляться, отмахиваться и делать вид, что всё это не важно, но…
– Лорен сказала, – ответила, пытаясь вернуть себе свою руку. Но Илиас не отпускал, только хватка стала куда нежнее.
– Лорен, значит, – повторил он, кивнув при этом каким-то своим мыслям. После посмотрел на меня: – Никакой девушки у меня нет, не стоит верить всему, о чём говорят люди.
Я промолчала. Не потому, что мне нечего было сказать, напротив… Смысла в словах я не видела. Всё, что я сейчас сказала бы, обернулось бы против меня. Да и не было у меня прав, чтобы устраивать ему допрос. Говорит, что девушки нет? Нет, значит, нет. Мне-то какое дело.
Наконец, Илиас вернул мне руку и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Я видела, что он хмурится, но ничего сделать не могла. Не в карете же его лечить, в самом-то деле. Да и меня грызли сомнения – зря я согласилась на эту авантюру. А если я не справлюсь? Если сделаю хуже? Чем я только думала? Да не думала я вообще! Посмотрела в эти честные глаза и пропала…
– Как прошёл визит Винтерсов? – не открывая глаз, пробормотал господин директор.
Упрямец! Как есть упрямец… Нет бы лечится, как все нормальные люди. Он же только геройствует и совершает глупости.
– Терпимо, – подобрала только одно приличное слово, потому что все остальные были неприличными. Да и вот так сразу я бы вообще слов не нашла, потому что то действо, что происходило в приюте, было крайне сложно вразумительно описать.
Даже по прошествии времени, злость, которая должна была бы утихнуть, напротив, приобретала какой-то особенно горький привкус. В происходящем было ужасно всё – и безграничная власть меценатов над беззащитными детьми, и их же безграничная помощь, обрубив которую, нельзя быть уверенной, что у детей останется такое же довольство. Словом, с какой стороны не посмотри – тошно.
Думая обо всём этом, я отвернулась к окну, при этом чувствуя, что Илиас открыл глаза и смотрит на меня. Пытался прочесть то, что я чувствую? Думаю, ему это вполне удалось, потому что он многозначительно хмыкнул и произнёс:
– Ясно.
Я почему-то сделала вывод по этому короткому «ясно», что мы ещё вернёмся к этой теме, но позже.
Наконец, карета остановилась и я попыталась рассчитаться с кучером, но Илиас посмотрел на меня так, что… Словом, кашель я спрятала обратно в карман и промолчала. Лишь недовольно поджала губы, давая понять, что вот эти порывы вовсе не одобряю. Я взрослая, самостоятельная, способная заплатить за себя женщина. Вот только внутри, та глупая девочка, которой и глупой-то из-за суровой жизни побыть было некогда, радостно хлопала в ладоши. Хотелось шикнуть на неё, оборвать глупое веселье, но… Не шикнула. Лишь вновь позволила мужчине опереться на меня, чтобы дойти до квартирки.
Поднимаясь по лестнице, мы не разговаривали. Я вовсе старалась не смотреть на него, потому что… Да потому что он был слишком близко. И у меня никак не получалось внушить себе, что он просто пациент. Один из многих, которых мне приходилось лечить. Сердце трепетало, и волна жара то и дело обжигала меня.
– А с виду такая приличная была, – услышала вкрадчивый старческий голос, от которого мы, не сговариваясь, тут же остановились.
Чуть дальше от двери моей квартиры, стояла зловредная соседка. Она щурила от удовольствия глаза и улыбалась. Ехидно так, будто наконец-то, увидела что-то, порочащее меня.
– И вам светлого дня, – ответила по привычке. Спокойно, стараясь не показать, как меня раздражают такие люди, сующие свой нос в чужие дела. Нужно было принимать во внимание её почтенный возраст. Я и принимала, но неприязнь не могла вытравить из себя.
Илиас фыркнул, потом закашлялся, пытаясь замаскировать смех. Старушке моя реакция не понравилась, и она, уперев руки в бока, произнесла, тыча пальцем в бедного директора:
– То одного приведёт, то другого. Бесстыдница!
Только тут я вспомнила, что она видела, когда ко мне приходил Альберт. Честно сказать, из-за всего происходящего, я и думать забыла о бывшем мужа и о нашем пренеприятном разговоре, а тут мне напомнили. Совершенно некстати, должна заметить.
Илиас набрал воздуха, чтобы что-то ответить, но я опередила его:
– Да, я именно такая. И если мы выяснили сей факт, то могли бы вы больше не караулить меня у двери?
Честно сказать, хотелось добавить пару фраз покрепче, но… Воспитание не позволило. Да и смысл мне опускаться до неё?
Женщина фыркнула, недовольно повела плечами, и всё это, пока я молча открывала дверь. Но войти в квартиру мы не успели, старушка подалась вперёд и протянула мне сложенный вдвое лист:
– Так и не караулила бы, да только приходили тут к тебе, – она многозначительно ухмыльнулась, – передали вот.
Я потянулась, чтобы взять записку,
