Вампиры наклюкались! - Малиновая Карамель
Короткий стук был едва слышен из-за завываний Клюквы, но я обратил на него внимание, поворачивая голову в сторону двери.
— Прошу прощения, всё нормально? — заглянул в спальню старик Фробо.
— Всё хорошо, просто моя невеста немного расстроилась. — объяснил я, но лекарь вместо того, чтобы покинуть нас, прошёл внутрь и сел в кресло у кровати.
— Чего же плакать, раз жених жив, здоров, так ещё и наконец проснулся. — бормотал старый вампир, начиная прощупывать мой пульс. — Ну, слава Богам, никаких патология не вижу. Но на всякий проверим рану. Болит? — спросил Фробо, доставая ножницы, чтобы разрезать бинт.
Клюква немного успокоилась, хоть и выглядела зарёванной: нос красный, щёки мокрые, губы искусаны до кровавых ранок. От последнего мне стало совсем плохо. Сладкий запах её крови я мог учуять за километр, а из-за длительного сна, я чувствовал дикий голод, хоть и пытался сдерживаться.
— Немного. — сдержанно ответил лекарю.
— Ну, конечно. — саркастично хмыкнул старый хрыч, рассматривая аккуратные швы. — Когда рядом такая красавица, боль отходит на второй план. — он с уважением посмотрел на мою феечку. — Повезло вам советник, ваша невеста не отходила от постели все эти дни, сама ухаживала за вами, обрабатывала рану и всё сейчас выглядит прекрасно. — довольно щурил тёмные глаза на морщинистом лице старик. — До конца дня полежите в кровати, а завтра можно постепенно возвращаться к обычным будням, только не утруждайте себя физическими нагрузками неделю и пейте отвар из ягод луфа́у, который приготовила госпожа Клюква. Он поможет быстрее восстановиться и тело будет лучше регенерировать. — дал напоследок наставления лекарь и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Мы с Клюквой снова остались одни, и я решил продолжить прерванный разговор.
— Дорогая, какое наказание вынесли короли для принцессы Юстины? — старался говорить максимально спокойно и ласково, притянув невесту в свои объятия.
Теперь она лежала у меня на плече, прижавшись ухом к телу, и доверчиво смотря на меня большими и чистыми глазами, в которых не было места злобе, обиде или ненависти. Моя ягодка была самым добрым существом на свете, но была вынуждена столкнуться с жестокостью мира аристократов.
— Они погрузили её в лечебный сон до начала родов. Когда мальчик появится на свет, она будет помещена в закрытый монастырь бога Флафа, под присмотр служителей. — тяжко вздохнула моя красавица, смотря мне прямо в глаза. — Её отец предложил сказать всем, что она умерла при родах. И я понимаю его решение. — к моему удивлению, Клюква согласилась с королём ирлингов. — Она потеряла рассудок. Когда её схватили, пыталась убить стражников, а после и убить ребёнка. Лекарь Фробо диагностировал сумасшествие, и рекомендовал держать её на успокоительных, когда она будет в монастыре. Я не хочу, чтобы внука Сантоса сторонились из-за его матери. А так у принца будет шанс найти новую супругу, ту, что станет хорошей матерью для мальчика, и будет истинно любить Микора.
— Наверное, так будет лучше всего. — медленно заметил, всё больше засматриваясь ан сладкие губки любимой, что хранили аромат её крови.
— Кармин? — смущённо залилась румянцем моя невеста, а я почувствовал знакомое томление в паху.
Я не стал больше медлить, а просто запустил свою руку в её рыжее пламя, стягивая пряди на затылке и притягивая ближе к себе. Она поддалась ко мне грудью, но в сантиметре от моего рта, остановилась и быстро зашептала:
— Постой, Кармин. Лекарь Фробо запретил тебе неделю физические нагрузки. А я по твоим глазам вижу, что на поцелуе мы не остановимся.
Но я не стал слушать её доводы, а лишь сильнее надавил на её лопатки и наконец вкусил сладость любимых уст. Они хранили аромат клюквы, были сладкими и мягкими. Мне казалась прошла вечность с тех пор, когда я в последний раз целовал свою невесту.
Её трепещущее от возбуждения тело, тихие страстные стоны, что срывались с губ, лёгкие прикосновения маленьких ладоней — всё это пробуждало во мне желание отбросить лишние тряпки и накинуться на Клюкву.
«А что мне мешает?» — решил я, разрывая лёгкую ткань на груди феи, оголяя спелые груди, с яркими сосочками, которые уже полностью затвердели.
— Кармин… — тихо выдохнула ягодка мне на ухо. — Тебе нельзя. Лекарь сказал…
— Плевать! — не дал ей договорить, затыкая рот новым поцелуем, а пальцами оглаживая бархатную кожу шеи, груди и бёдер. — Мы осторожно. Обещаю!
Клюква посопротивлялась для приличия, заботясь о моём здоровье, но минутами спустя её ладонь скользнула по моему прессу и накрыла давно стоящий член, размазывая каплю предэякулята по чувствительной головке.
— Сожми сильнее, милая. — командовал ягодкой, сам достигая пальцами центра женственности. — Погладь по всей длине.
Клюква послушно ласкала член, крепко сжимая ладонь, иногда переминая в руке яички, от чего стрелы удовольствия простреливали поясницу и грозили мне преждевременным финишем.
Чтобы избежать конфуза, я опрокинул почти жену на спину, сев между её широко разведённых ног, касаясь головкой влажных губок, размазывая по клитору смесь из наших соков.
Я даже и не думал о предохранение, ведь скоро Клюква станет моей женой, а там и до детей недалеко. Всегда хотел большое семейство. У меня не было братьев или сестёр, было очень скучно, когда отец уезжал, а мама была занята работой по дому или садом. Потому я считал, что нужно не меньше двух детей, чтобы они никогда не остались одни, даже когда придёт мой смертный час.
— Кармин, прошу. — заёрзала бёдрами феечка, подняв на меня затянутые проволокой голубые глаза.
«Не время и не место выбрал я для философских размышлений о детях, будущем и смерти.» — понял я, окинув соблазнительную картину жадным взором.
Клюква лежала на простынях в обрывках розовой ткани, её крылья слегка дрожали и переливались золотыми искрами, волосы ещё больше растрепались и пламенным нимбом окружали лицо с пылающими щеками и искусанными до крови губами.
— Всё для тебя, ягодка. — ответил на её мольбу и плавным, но длинным движением вошёл максимально глубоко в её влажное нутро.
Она сразу же обхватила меня, сильнее, чем её кулак до этого. Стиснув зубы, я напряг все мышцы, чтобы не излиться так рано, а дождаться её финала.
Медленно наращивая темп, я делал поступательные движения бёдрами, размашисто возвращаясь в тесные объятия и плавно покидая их. Одно рукой я опирался на кровать, в районе подушек, а вторая шаловливо бродила по телу любимой, задевая то горошинки сосков, то оглаживая
