Почти прекрасное чудовище - Екатерина Юдина
Но тратить время я не собиралась. Я же вернусь в свое тело. Рано или поздно, но это точно произойдет, ведь не может быть иначе, а до тех пор мне нужно будет как-нибудь получше подготовиться к тому, чтобы сбежать из моей чертовой, лицемерной семьи и, тем более, от Даниэля. Чтобы он меня больше никогда тронуть не смел.
Поднявшись с кровати, я подошла к окну и посмотрела на город, чувствуя, как по телу рассыпалось покалывание.
На самом деле, я не знаю, кто мои настоящие родители – я выросла в детдоме. И, многие, кто слышал об этом, тут же пропитывался ко мне жалостью. Зря. Время проведенное в детдоме, было самым счастливым в моей жизни.
Конечно, там имелись свои минусы. Дети, живущие в подобном месте склоны не жить, а выживать, но все же, учась наставлениям более взрослых ребят, мы с детства пытались держаться вместе. Они нам говорили – раз мы никому не нужны, значит, мы будем нужны друг другу. И это работало. Мы жили в поддержке и в понимании.
Мне особенно повезло. Еще с ранних лет я очень подружилась с тремя альфами из своей группы. В дальнейшем они стали для меня, как братья. И роднее, чем они, для меня до сих пор никого не было. Даже несмотря на то, что в детстве мы часто конфликтовали. Одного из альф я вообще постоянно кусала, так как он меня до дрожи бесил.
А насчет того, что происходило за пределами детдома… Я, конечно, знала, что омег считают очень слабыми созданиями. Касательно нас само государство приняло множество ограничений. В том числе, например то, что мы не можем существовать в одиночестве. Мы должны находиться под присмотром родителей, или в браке с альфой, который и является владельцем омеги. Нам запрещено голосовать, посещать университет. Да и вообще много всего. Иногда казалось, что вообще все, кроме как быть под альфой.
Но там, в детдоме мне подобное казалось чем-то далеким и непонятным. Даже несуществующим, ведь те трое альф относились ко мне, как к равной. Они учили меня всяким мальчуковым играм. Отдавали свою одежду. Иногда даже новую, хотя у нас лишаться своего было не принято. Они защищали и учили тому, как это нужно делать. Я подтягивала их по учебе и постоянно гоняла, чтобы они не забывали застилась свои кровати. Хотя, учитывая то, что я была вдвое меньше их, навряд ли это можно назвать «гонять».
И вот, при наступлении шестнадцати лет меня удочерила семья Лоу.
Вообще удочерить омегу очень трудно. Комиссия учитывает слишком много факторов и, несмотря на то, что меня хотело забрать много семейств, этого смогли добиться именно супруги Лоу.
Я точно не помню, что испытывала, когда отправлялась в их дом. Тогда эмоции были слишком сумбурными. Было тяжело расставаться с детдомом и, тем более, со своими братьями. И, в тот же момент, я волновалась перед встречей со своей новой семьей.
Кто бы знал, что в их доме меня будет ждать ад?
Холод со стороны супругов Лоу я ощутила сразу, но мне понадобилось время для того, чтобы понять – я им была нужна не по той причине, что они такие добрые и захотели приютить сиротку. На самом деле все куда ироничнее – держать у себя омегу, как часть семьи презентабельно. То есть, я им требовалась, как зверушка, которую можно было бы выгуливать на поводке.
И на это мне было глубоко плевать. Я же не слабачка, чтобы ныть по всяким мелочам. Проблема состояла в моих новых братьях и сестрах. У супругов Лоу два сына и три дочери. И меня они восприняли именно, как нежелательное животное. Иногда мне казалось, что они ко мне только отвращение и испытывают.
В этом даже была некая своеобразная ирония. Комиссия настолько тщательно подбирает приемных родителей для омег, а я в итоге досталась тем, кого к омегам вообще не следовало подпускать.
Мои новые сестры много чего мне делали. Еще и своих братьев подбивали. Иногда мне приходилось прятать синяки. Чего только стоит то, что месяц назад эти стервы мне на шею ошейник надели и по спальне таскали за волосы, пытаясь поставить на колени.
Но физически они меня редко трогали. Больше морально. И это из-за родителей. Я бы не сказала, что они меня защищали. Отчитывали своих детей, но я каждый раз чувствовала, что вины своих детей они не видят. А как это вообще может произойти, если сыновей и дочерей супруги Лоу безгранично любили, а я для них была лишь нежеланным гостем. Несмотря на то, что они сами меня удочерили, я до самого конца ощущала, что они никак не могли привыкнуть к моему присутствию в их доме.
Еще спустя время им удалось меня выгодно «продать». Вернее, выдать замуж за Даниэля и этим получить его поддержку.
Но самое паршивое, что изначально я пыталась найти с ними общий язык. Считала, что, может, это я делаю что-то неправильно. Я же после детдома терялась в новом для себя мире.
Но, спасибо, я этого обожралась и теперь могла сказать, что все могут пойти к черту. Я выращенная среди альф и в эти игры, как омега больше играть не буду.
Пусть теперь хоть кто-то попробует меня тронуть.
Глава 4 Одежда
На следующий день произошло то, чего бы мне не хотелось. Оказалось, что журналистам стало известно о том, что Мериан очнулась и об этом вышло несколько статей. Эта новость не получила слишком большой огласки, но мать Мериан с утра пораньше приехала в больницу с таким видом, словно произошла катастрофа. Ведь, как она сказала – кому нужно, те эти статьи увидит. И позже обязательно узнают о том, что меня из больницы забрала мать, а не жених. И уже это будет немыслимым позором.
- Какая же ты никчемная. Не дочь, а сплошное разочарование, - расхаживая по палате, женщина раз за разом раздраженно поправляла жакет. Еще вчера вечером я от медсестер узнала, что ее зовут Гвен Колинз. – Вот, что другие на это скажут? И, господи, за что мне все это?
Остановившись, она окинула меня взглядом.
- И чего это ты такая спокойная? – Гвен поджала тонкие
