В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович
Да, выйдет дороже, ведь придется закладывать свои посудины или доплачивать купцам, которые будут грузить заказ конкретно для моего города, но это было единственным приемлемым решением. Если же барон Фитц попробует заблокировать торговлю Херцкальта с другими городами, воспользовавшись тем, что та часть Херцфлюсса протекает по его территории, то это уже будет вполне себе весомый Casus belli — повод к междоусобной войне. Вот только Фитц не представлял, насколько изобретательным в этом плане может быть пришелец из другого мира, который хоть и немного смыслит в штурме укреплений, но точно знает, что такое бюрократия и судебные тяжбы. Если сосед попытается как-то помешать моей торговле, я сразу же подтяну к решению этого вопроса королевских стряпчих и всю государственную машину Халдона. К этому же моменту, по моему плану, моя «невероятная каша Барона Гросса» должна стать популярным столичным аттракционом, да и всегда можно будет разыграть карту подарка рецепта королю Эдуарду, если уж меня совсем прижмет.
Короче, варианты и опции были, но любого слона нужно есть по кусочку, чтобы не подавиться. Так что этой весной ставка налога для селян и крепостных останется прежней, а за всю землю сверх меры я денег не потребую, причем для новых подсечных полей я планировал дать льготный период минимум на три года. А мне же, пока люди будут пахать землю и растить хлеб, нужно закрепиться с новинкой в столице, то есть, договориться с охотниками по поставкам мяса, ведь таких талантливых свиноводов, как родители Петера, на моем наделе не водилось.
Единственный вопрос, к которому я не знал, как подступиться — это моя жена. Но тут опять сработала старая гадкая привычка «пусть этим занимается Виктор-из-будущего». Я не мог повлиять на Эрен, я боялся ее сломать, но при этом не мог заставить рассказать правду.
Единственное, на что я сейчас был годен — это продолжать наш нелепый спектакль, в котором мы отыгрываем роли супругов. И украдкой поглядывать на эту девушку в моменты, когда она этого точно не видит.
Что удивительно, при всей своей скрытности Эрен довольно быстро простила мне попытку устроить ей эмоциональные качели. Девушка очень легко списала все мое недовольство и холодность на чувство голода и диету, а сама же моментально включилась в процесс правильного, по ее мнению, питания. Так, количество пирогов за ужином было сокращено с трех до двух, в еду стали добавлять меньше свиного жира и сала — уже по моему настоянию — а вместо вина, которое как любой алкоголь усиливало аппетит, я теперь потягивал по вечерам горький травяной отвар.
Конечно же, на такой кормежке похудеть у меня точно не выйдет, и мне приходилось ограничивать себя в еде остаток дня самостоятельно, но эта ее забота была умилительна и крайне приятна, такого я никогда не испытывал.
Нет, когда я сломал спину, обо мне заботилась родная мать, но то была забота родительская, обусловленная безусловной любовью к своему ребенку. Эрен же проявляла заботу другого рода. Она не пыталась играть в наседку, но и не гнула спину, стараясь максимально услужить мне, хоть первое время и вела себя подобным образом. Это была сдержанная, почти трепетная забота по мере сил со стороны человека, который как бы пытался сказать: «У меня есть немного, но я отдам тебе даже это. Не потому что должна, а потому что хочу».
Мне искренне хотелось верить, что всё, что делала Эрен, проистекало не только из ее домостроевских взглядов на брак и роль женщины, но и потому что мы все же смогли подружиться, не смотря на все наши взаимные тайны и секреты.
Глава 18
Виктор
Сборы к поездке в поселок охотников проходили буднично.
Основные приготовления были сделаны еще до приезда в Херцкальт Ларса с Петером — Арчибальд определил бойцов, которые отправятся со мной, проверил сбрую и оружие, составил список припасов в дорогу. Даже договорился с одним из постоянно появляющихся в городе торговцев, что он выступит проводником для нашего отряда.
Так что когда через два дня после всеобщей тренировки Грегор заявил, что все готово к выезду на рассвете, я даже не удивился. А вот для Эрен это было новостью.
— Милорд, вы уверены, что вам стоит лично заниматься этим? — обеспокоенно спросила жена.
Сейчас мы оба работали в кабинете. Делали расчеты по посевным площадям. Уже несколько дней мы собирали информацию через старейшин общинников по полям, которые они брали на засев последние годы, а также сверяли все это по новым, сведенным книгам. Пока мы переписали только три года из пяти, но и этого будет достаточно. Все равно всё, что можно было поиметь с этой истории, мы уже взяли, а остальное — лишь бумажная работа.
Также я пытался прикинуть, сколько максимум посевов может освоить местное крестьянство и что для этого потребуется с моей стороны. Я точно знал, что деньги должны работать — хоть на вкладе лежать — но так как в рост тут никто толком вкладов не предлагал, а только давали взаймы, а биржевых инструментов торговли не будет еще лет пятьсот-шестьсот, то значит надо вкладываться в производство. Пока всё виделось так, что мне нужно будет закупить хотя бы пяток волов, которых я смогу сдавать в аренду для пахоты за символическую стоимость. Так как извлекать прямую выгоду я был не намерен, то и услуга эта будет подъемна для большинства крестьян и даже крепостных семей, но все требовало расчетов. От цифр перед глазами меня уже мутило, а отсутствие калькулятора делало мою жизнь совсем невыносимой. На краю сознания гуляло что-то про деревянные счёты, как в советском кино, но я такие только по телевизору и на картинках видел, а в руках никогда не держал, и как они работают на самом деле — мог только догадываться. Может, если я повстречаю аналог подобного механизма здесь, то довольно быстро смогу его освоить, но для этого нужно близко познакомиться с каким-нибудь счетоводом.
Вот только местные реалии диктовали максимальную закрытость профессий: знания передавались только от
