Полукровка для звездных покорителей - Любовь Сливинская

— Не бойся, — его голос тихий, но уверенный. — Верховный Примарх мудр и справедлив. Он увидит правду.

Дайонас выходит вперед.

В его руках — тот самый камень, тусклый и ничем не примечательный на первый взгляд.

Наша главная добыча.

Наша надежда.

Обернувшаяся разочарованием.

И сейчас он кажется таким маленьким и хрупким в этой ледяной громаде мира.

Мы идем по широкой лазурной дорожке, что кажется высеченной прямо в голубом льду.

С каждым шагом напряжение во мне нарастает, сжимая горло.

Барабаны бьют прямо в такт моему бешеному пульсу.

Я ловлю на себе восхищенные, удивленные, изучающие взгляды.

Я — чужая. Человек.

И я иду рядом с их героями, с их легендарными воинами.

На равных.

Я смотрю на спину Дайонаса, несущего нашу «добычу».

Его плечи напряжены, поза выдает невероятную собранность.

Мы приближаемся к возвышению, где под расшитым знаменами навесом восседают несколько пожилых, но невероятно мощных протари.

Их глаза, мудрые и пронзительные, устремлены на нас. На меня. На камень.

Тишина, готовая лопнуть от напряжения, повисает над всей площадью.

Все тело пронизывает нарастающая, знакомая вибрация.

Та самая, что была в пещере.

Она исходит не от камня в руках Дайонаса, а от самого воздуха, от ледяной земли под ногами, от тысяч смотрящих на нас глаз.

Я чувствую, как мышцы Алькиора напрягаются рядом, как Вайлен замирает на мгновение. Они тоже чувствуют это.

Это не просто сила. Это… ожидание.

Мы подходим ближе, и я поднимаю взгляд на Верховного Примарха.

Голограммы и рассказы не передавали и десятой доли его величия.

Он не просто сидит на троне — он излучает мощь, спокойную и незыблемую, как сам ледяной континент.

Его седая борода заплетена в сложные косы, а глаза, светящиеся мудростью тысячелетий, видят, кажется, прямо сквозь меня.

От него и от сидящих рядом Совета Мудрейших исходит почти физическое давление — тихое, но всесокрушающее, как глубинный океанский поток.

Я делаю шаг, другой, стараясь дышать ровно, но внутри все трепещет от благоговейного ужаса и восторга.

Мы почти дошли. Еще несколько мгновений…

И вдруг Примарх поднимается.

Его движение мощное и плавное, словно сдвигается гора.

Весь народ замирает, затаив дыхание.

Его голос, громовой и бархатный одновременно, раскатывается над площадью:

— Великий день! Вы принесли нам величайшее сокровище!

Толпа взрывается ликованием.

Тысячи голосов сливаются в один победный рев.

Алькиор сжимает мою руку так крепко, что становится почти больно.

Вайлен с другой стороны вжимает мои пальцы, его лицо сияет гордостью.

Дайонас, ликуя, высоко поднимает над головой ничем не примечательный камень, и народ рукоплещет ему.

Я улыбаюсь, захваченная всеобщим восторгом, готовая вот-вот расплакаться от переполняющих чувств.

Мы сделали это! Мы…

Но Примарх поднимает руку, и мгновенно воцаряется абсолютная, звенящая тишина.

Его пронзительный взгляд скользит по камню… и останавливается на мне.

— Но я говорю не о нем, — его голос теперь тише, но каждое слово падает, как молот.

Он протягивает руку, и его мощный палец указывает прямо на меня. — Я говорю… о ней!

Воздух вырывается из моих легких.

Весь шум, все ликование мира обрывается, поглощенной этой оглушительной тишиной.

Я замираю, не в силах пошевелиться, чувствуя, как тысячи глаз впиваются в меня с новым, непостижимым интересом.

Гордость, восторг и ужас смешиваются в одно горячее, смущающее месиво.

Я чувствую, как заливаюсь краской с головы до ног, готовая провалиться сквозь этот лазурный лед.

Это… это про меня?

Глава 57

Воздух вырван из легких.

Я застываю, превратившись в ледяную статую под тяжестью тысяч взглядов.

— Мне не нужны ученые и их анализы, чтобы видеть очевидное. Чтобы видеть свою, — его голос, низкий и глубокий, звучит так, будто рождается прямо у меня в груди. — Этим пусть яйцеголовые занимаются.

Это какая-то ошибка.

Нелепая, огромная, вселенская ошибка! Я… я человек! Я с Земли!

Но Верховный Примарх уже надвигается на меня, его исполинская тень накрывает с головой.

По рядам протари пробегает легкий, изумленный шепот.

— Свою? — срывается с губ Вервекса вопрос, полный неподдельного изумления.

Примарх лишь мощно кидает головой, и его заплетенная борода колышется от этого движения.

— Она — протари. Я удивлен, Вервекс, что ты, наш целитель, не распознал этого сразу. Правда, — он прищуривается, и его всевидящий взгляд будто сканирует меня насквозь, — есть в ней и что-то еще… другое. Вот с этим пусть ученые и разбираются.

— Так вот почему… — доносится шепот Вервекса, полный внезапного осознания. — Она так мало пострадала при падении и так быстро регенерировала…

Я вспыхиваю, заливаюсь краской до кончиков ушей.

Мое тело, мои ожоги… они все это обсуждали?

И… наблюдали?

От этого смущения я готова испариться.

Но у меня нет ни секунды, чтобы опомниться.

Примарх делает последний шаг, нависая надо мной исполинской, но не пугающей глыбой.

Он поднимает голову к толпе, и его голос, громовой и ликующий, раскатывается над замершей площадью:

— Добро пожаловать… домой!

И толпа взрывается.

Это уже не просто ликование.

Это цунами.

Ураган чистой, искренней радости, который захлестывает меня с головой.

Небо разрывают ослепительные вспышки — это воины стреляют в воздух из импульсных пушек и бластеров, салютуя мне.

Барабаны бьют неистово, яростно, сливаясь с оглушительным, содрагающим землю ревом тысяч глоток.

Это рев народа, обретшего потерянную дочь.

Это потрясает до глубины души.

Проходят минуты, прежде чем Примарх снова поднимает руку, призывая к тишине. Его глаза, теперь теплые и полные отеческой нежности, снова обращаются ко мне.

— Никого не бойся, дитя. Чувствуй себя как дома. А почему ты была утеряна и что с тобой случилось… — его взгляд становится тверже, — мы это выясним.

Воздух все еще дрожит от недавнего ликования, а в груди у меня самой будто порхают тысячи бабочек.

Этот восторг, это всеобщее принятие…

Я ловлю восхищенные взгляды протари, чувствую их искреннюю, почти буйную радость.

Рядом стоят Алькиор, Вайлен и Дайонас — моя опора, моя сила.

Их гордые улыбки говорят громче любых слов.

Я не одна. Я дома.

С ними рядом…

И именно эта мысль придает мне смелости.

Вихрь воодушевления поднимается из самой глубины души.

Я делаю шаг вперед, к исполинской фигуре Примарха, все еще чувствуя на губах улыбку.

— Верховный Примарх… — мой голос поначалу дрожит, но я выпрямляю спину, глядя на него. — Я… я прошу вас. Если я и правда ваше сокровище, важна и дорога…