В самом Сердце Стужи. Том III - Александр Якубович
Но была ли я виновата в том, что состарилась задолго до того, как мы встретились? Это тело было юно и полно сил, а старость души… Иногда мне казалось, что Виктор видел меня настоящую — трясущуюся сломленную старуху, которая мечтает лишь о дне, когда она закроет глаза и навсегда отправится в объятия милостивого Отца всего сущего.
Я очень надеялась, что этот день никогда не настанет, что не настанет момент слабости, в который я поделюсь своими болями и горестями, не настанет миг, когда я откроюсь ему целиком, выложу всю суть своих бед, расскажу о прожитых во тьме годах.
Не потому что я боялась, что Виктор Гросс не поймет меня, нет, подобный страх преследовал меня долгие годы и сейчас, на свое десятое перерождение, я наконец-то встретила человека, чья гибкость ума способна вынести подобное откровение. Я боялась того, что после этой десятой жизни настанет одиннадцатая, и даже если в ней на пороге поместья графа Фиано опять появится статный воин в черной броне, это будет уже другой Виктор.
И от мысли, что так может случиться, у меня отнимались руки, а в груди будто бы появлялась глыба изо льда, становилось тяжело дышать и единственное, что помогало мне успокоиться — занимать себя делами.
Прямо как сейчас. Петля за петлей, стежок за стежком, будто бы пока я двигаюсь, пока я занята делами, пока я работаю, ход времени вокруг меня замедляется. И то тоскливое, то безрадостное будущее, тот момент, когда этот удивительный мужчина покинет меня, когда он останется по эту сторону реки времени, а я шагну в свою одиннадцатую жизнь, становится от меня немного дальше.
Глава 17
Виктор
Вкусный ужин, горячая ванна и чистая постель каждый вечер на протяжении последней недели были очень жирным намеком со стороны Эрен на то, что нам стоит перейти к выполнению планов, которые мы наметили накануне моего отъезда на учения. Иначе трактовать поведение и заботу со стороны моей жены я не мог. Более явно намекать на близость можно, только если бы Эрен ждала меня по вечерам в кружевном пеньюаре, призывно хлопая ладошкой по постели.
Так что, окончательно разобравшись со всем, что касалось сеялки и посевной, я начал настраиваться на следующий этап в наших с женой отношениях.
Не знаю, может у кого-то это зашито на подкорке, может, в дело вступает спинной мозг, но у меня всегда были проблемы с пониманием женских намеков и угадыванием нужного момента. Вечно я понимал что-то не так с девушками или выбирал неподходящее время, будь то первые объятия, первый поцелуй или первый секс. Всегда что-то шло не так, как я предполагал. Но вот на этот раз сигналы были настолько явными и настолько понятными, что даже такой посредственный герой-любовник как Витя Казанцев, он же ныне Виктор Гросс, все понял более чем однозначно.
По плану сегодня у меня было мытьё, ужин, потом по бокалу вина с женой во время беседы, обнимашки, легкий петтинг, плавно переходящий в плотские утехи. Совсем как если бы мы были стеснительными старшеклассниками. Хотя, учитывая дремучесть нынешних нравов, Эрен недалеко ушла от привычных мне монашек или дочерей гиперопекающих мамаш. О том, что моей жене было всего девятнадцать, я как-то предпочитал не вспоминать. В моих глазах, за счет своего поразительного интеллекта и образования, Эрен была намного старше, скорее, мы были ровесниками.
Вот только моим надеждам сбыться было не суждено. Не знаю, это судьба насмехалась надо мной из-за моей медлительности, или звезды так сошлись, или Алдир внимательно наблюдал за происходящим и при этом был существом крайне ехидным, но обломался я ровно в тот момент, когда зашел в покои, готовясь приступить к выполнению намеченной программы.
Эрен привычно ждала меня за столом, но при этом была бледная как полотно, даже немного отливала зеленоватым, а по напряженной спине и чуть согнутой позе я понял, что секса сегодня мне точно не видать.
Еще во время перехода в Херцкальт я обратил внимание на то, что у моей тогда еще невесты был крайне тяжелый, почти аномальный по своей болезненности цикл. Сначала я это списал на стресс и походные условия, но потом еще трижды наблюдал этот бледный зеленоватый вид в первый день естественного для женщин ежемесячного процесса.
От вида женских средств гигиены и разговоров о болезненности месячных в обморок я, конечно же, не падал, скорее, был просто равнодушен к этому физиологическому процессу, тем более помочь чем-либо Эрен я просто не мог. Все знакомые мне девушки и женщины либо стоически терпели, либо закидывались болеутоляющими самого разного калибра, начиная от чего-то совершенно легкого, и заканчивая препаратами, которые вызывали зависимость при регулярном употреблении. Так что когда Эрен становилось плохо, я просто старался делать вид, что ничего не замечаю, и по возможности находил предлог заняться чем-нибудь в одиночку, оставляя жену отдыхать в покоях или позволяя самой выбирать себе занятие, без оглядки на мои нужды.
Напрямую говорить с Эрен на эту тему я не рисковал — табуирование вопросов женской физиологии было и в моем мире у некоторых людей, причем у представителей обоих полов — а тут я гарантированно получу громогласное «как это неприлично!» и полнейший культурный шок. Все же, у любого либерализма и прогрессивности есть свой предел, а таковой во взглядах Эрен я нащупал довольно давно.
— Как ваши дела, Эрен? — совершенно буднично спросил я, усаживаясь во главе стола.
— Все хорошо, милорд, — тут же натянуто улыбнулась моя жена.
Я спокойно взялся за приборы и начал накладывать себе еды, Эрен же сидела, особо не шевелясь. Было видно, что любое движение отдается ей болью.
— Вам нездоровится? — я все же не выдержал этого мученического выражения лица девушки и задал прямой вопрос. — Я не знаю, поможет ли, но у меня еще достаточно ромашки и есть мята, я могу…
— Милорд, это всего лишь новолуние, только и всего, — стала успокаивать меня Эрен.
— Новолуние? — удивленно спросил я.
