Ее дикие звери - Э. П. Бали
— Все в порядке, — не знаю, говорю я это ей или себе, потому что мое сердце колотится, как в одной из рок-песен Ксандера.
Она поджимает блестящие лиловые губы, а ее веки переливаются в тон. Она просто кивает, и я ухожу, пока не начала плакать.
Пройти в общежитие несложно. Там все еще стоят четверо охранников, и когда я говорю им, что мне нужны средства гигиены, они отходят в сторону.
Мы с Генри поднимаемся в нашу комнату. Я осторожно снимаю свой студенческий шнурок, наматываю вокруг бейджа и кладу на комод. Хватаю сумку, затем поднимаю восьмой щит и забираю нимпина. Прохладное спокойствие щита-невидимки ощущается так, словно я надеваю старую любимую пижаму. Так дом кажется ближе, и я привыкла к этому состоянию, что заставляет мое сердцебиение замедляться. Я уже выполняла подобные мелкие задания, я справлюсь.
Выдохнув почти с облегчением, я говорю:
— Генри, если ты хотя бы пискнешь или чирикнешь, я позволю Дикарю съесть тебя, как он и просил. Понял?
Генри издает тихий испуганный звук, и впервые я задумываюсь, не совершила ли ошибку, взяв его с собой. Но сейчас уже слишком поздно менять свои планы.
Мы с Генри покидаем наше общежитие, и я бросаю последний прощальный взгляд по сторонам. Картина маслом с драконом в конце коридора, как всегда, привлекает мое внимание. И всего на мгновение я задумываюсь…
Но у меня нет времени размышлять о магии драконьего дома, потому что мне нужно уходить прямо сейчас, чтобы все сработало. Развернувшись, я бросаюсь по коридору и спускаюсь по трем лестничным пролетам.
Мне приходится немного подождать, пока один из охранников не войдет в здание во время своего ежечасного патрулирования, но когда только он это делает, я тихо выхожу вслед за ним.
Погрузочная площадка находится за школой, позади кухни, и я никогда раньше там не бывала, потому что туда вход воспрещен. Быстрым шагом направляюсь к восточной стороне Академии, уворачиваюсь от нескольких патрульных, ступая по траве, когда могу, чтобы приглушить свои шаги. У меня есть пятнадцать минут, чтобы добраться до площадки, и этого времени должно хватить.
Но я делаю это. Я и правда сбегаю. Они назовут меня сбежавшей Региной, а Минни создаст движение в Академии в мою честь.
Тебе нужен беглец? Я дам тебе беглеца, Лайл Пардалия, хренов мудак. К черту твою школу. К черту твою терапию. У меня есть мое животное-компаньон, мне больше ничего не нужно. Мне больше никто не нужен.
Я прохожу через боковые ворота, которые, согласно карте, ведут в зону прибытия новых студентов. Справа от меня начинается подъездная дорожка, которая является главным входом/выходом. Огромные ворота из золотого и черного чугуна в настоящее время закрыты и охраняются четырьмя вооруженными охранниками. Золотые детали завораживающе переливаются на послеполуденном солнце, и это почти пересиливает зловещее ощущение от темных, извивающихся прутьев. Старые деревья стоят перед ними, как почетный караул, шелестя листьями на теплом летнем ветерке.
Я пересекаю подъездную дорожку и направляюсь мимо медицинского корпуса к задней части. Дорога ведет к месту, где должны быть погрузочные площадки.
На нашей студенческой карте нет этой части школы, потому что у студентов не должно быть доступа. Однако на помощь пришла розовая папка Минни с картой из Интернета, которую она распечатала «для подготовки» к поступлению в Академию.
Собираюсь ли я послать ей коробку роз с моей первой зарплаты на настоящей работе? Черт возьми, да.
Генри неловко ерзает у меня на плече, как будто знает, что нам не следует быть здесь. Но пока все идет по плану, и он был послушен и не производил шума. Взволнованная, я несусь по траве, огибая здание с тыльной стороны Академии… и тут же останавливаюсь как вкопанная.
Первое, что я вижу, — это большой сетевой продуктовый грузовик, который уже стоит на погрузочной площадке. Второе — высокая мускулистая спина с распущенными серебристыми волосами, падающими на воротник дорогой черной деловой рубашки.
Я немедленно отхожу назад и прижимаюсь к боковой стене так сильно, что могу раздавить себе почки.
Какого черта Коса там стоит? Мне приходит мысль, что, возможно, он тоже решил сбежать и пришел к тому же плану побега. Две горошины в стручке, нас двое, ага.
За исключением того, что… Он стоит на виду, как будто руководит.
У меня сильный обонятельный щит, и за все время, что я нахожусь рядом с исключительными носами диких зверей, меня ни разу не поймали. Насколько сложно будет просто прокрасться с другой стороны и проскользнуть через открытые двери в задней части грузовика?
У меня буквально не будет другого шанса, потому что кому-то обязательно покажется странным мое долгое отсутствие. Охранники скоро войдут в мою комнату, чтобы посмотреть, почему я до сих пор не вышла. Здешние анимы находятся под пристальным наблюдением как охранников, так и студентов, а в обеденном зале анимусы-орлы заметят, что меня там нет.
Я хищник. Высший хищник. Зверь, не похожий ни на кого другого.
Я могу это сделать.
Делая размеренные вдохи/выдохи, я отрываюсь от стены и, прижимая спортивную сумку к груди, выглядываю из-за угла. Акулы там больше нет, только два больших медведя-охранника, помогающие вытаскивать коробки из грузовика.
А затем голос, подобный холодной, удушающей смерти, произносит:
— Я слышу, как бьется твое сердце, Аурелия.
Я замираю, прежде чем медленно поднять взгляд вверх. Коса сидит на краю крыши, свесив ноги с парапета, и небрежно курит сигарету.
Генри взволнованно подпрыгивает вверх-вниз, потому что у него явно не все в порядке с головой.
Я медленно отступаю от здания. Мои ноги дрожат, но я приказываю им двигаться. Глаза Косы, более светло-голубые, чем небо, отслеживают меня с такой смертоносной сосредоточенностью, что волосы встают дыбом.
— Как ты прячешься? — тихо спрашивает он, не сводя глаз с моей груди, с моего неровно бьющегося сердца, и выпускает сизый дым. Он качает головой, как будто не может до конца в это поверить. — Это настоящий позор, что ты должна умереть, Регина.
Он отталкивается от крыши, и все, что я могу, это бежать.
Невидимая, я, блядь, спасаюсь бегством, мчусь прямо к погрузочной платформе, чтобы побыстрее попасть в школу.
Я не слышу, как Коса приземляется, и не осмеливаюсь оглянуться, когда скидываю шлепанцы, обгоняю грузовик, проскакиваю мимо двух растерянных медведей, поднимаюсь по
