Абитуриентка. Студентка - Роман Абдуллов
Уже закончились вступительные испытания и экзамены, студенты разъехались на каникулы, а он все не мог заставить себя выйти за пределы кампуса. Не мог поехать ни в столичный особняк — там мать, ни в поместье — там все напоминало об отце. И у старших поколений — ван Саторов и ван Астонов — не спрячешься от мира. От них, вообще, участия ждать не стоило: все осуждали Луция. Отвернулись от него.
В отместку Маркус отвернулся от них. В порыве беспомощной ярости сбрил волосы — неизменный атрибут патрициев, и с момента приговора прекратил с родней всяческое общение. Только с матерью перекинулся парой писем, но видеться и с ней пока не хотел.
Боль возвратилась. Словно шипастая кувалда долбила в черепе, выколачивая мозги наружу. По-хорошему, следовало бы сходить к целителю, но вместо этого Маркус завалился обратно на кровать с мокрым полотенцем на лбу.
В дверь постучали. Он не ответил и даже не шевельнулся, надеясь, что нежеланный посетитель уйдет.
— Лэр Маркус ван Сатор, — раздался чопорный голос коменданта. — Я в курсе, что вы находитесь в своей комнате, и понимаю, что вы не в настроении беседовать, однако я тут по поручению дэра Дариуса ван Тусена.
Проклятье! Придётся встать. Наплевать на ректора академии не получится, как бы ни хотелось.
Когда Маркус вышел, комендант учтиво кивнул и сказал:
— Меня попросили уведомить вас, что дэр Дариус ожидает вас в своем кабинете.
Маркус прикрыл глаза, скрывая эмоции. Видеть одного из тех тварей, которые отправили отца на плаху, разговаривать с ним, будто ничего не случилось… Но все по закону, а ван Тусен — из девятки Верховных магов…
Маркус трудом разжал челюсти и вытолкнул через стиснутое горло:
— Сейчас буду.
В шкафу одиноко болталась последняя свежая рубашка, остальные кучей валялись на полу. Брюки Маркус с силой встряхнул и решил, что для визита к ненавистному ректору они вполне сгодятся. Хотя мать пришла бы в ужас от его вида…
Шаги гулко разлетелись по мраморным полам коридора. Атриум мужского корпуса встретил непривычной пустотой и мирным шёпотом фонтана. Маркус остановился. Опустил ладони в воду, а затем прижал холодные пальцы к вискам. Рукава сразу намокли, и Маркус закатал их по локти. Да, наивно и мелко! Но ван Тусен — редкий педант, фанатик, помешанный на правилах и дисциплине, так пускай не думает, что сын казненного им человека испытывает к нему хоть какое-то почтение.
И все-таки, что же ему понадобилось?
Неявка на экзамены, бесспорно, вопиющая наглость, но вызвал бы декан. Зачем ректору лично встречаться со студентом? Или узнали, что он пил? Так в комнате он даже бутылку не открывал — мозги еще не совсем отказали. Всегда выбирался в парк. Зимой студенты не так часто удостаивают его вниманием, а тем более в напряженную пору сессии.
Разве что ван Дорр с приятелями…
И что за нелепая вышла ситуация! Не вздумали бы эта изуродованная мелкая девица и рыжий нахал гулять по парку, и конфликта не было бы. А сейчас гадай, сдал бывший друг или нет. Шайсе!
Кстати, у этой страшненькой зашкаливает самонадеянность или глупость? Соваться на испытания с такими крохами сил… Интересно, сколько кристаллов она наскребла? Впрочем, пески с ней! Шанс, что они когда-нибудь повстречаются, равен нулю, так что ничуть не интересно.
После прохлады и полутьмы каменных стен яркий дневной свет резанул по глазам, и Маркус ускорился. Мимо двух садовников-«водников», устроившихся в тени раскидистой ивы, прошёл, едва скрывая раздражение, — в тишине безлюдного двора их смех казался издевательским. И птицы сегодня щебетали слишком уж жизнерадостно. И голову пекло… Проклятье! Закончить поскорее с ван Тусеном и свалить в поместье.
Перед кабинетом ректора Маркус дыхнул в ладонь, проверяя не несёт ли перегаром, и провёл рукой по колючей макушке. Все ещё непривычно… Ладно, не стоит затягивать. Коротко постучал и, услышав ответ секретаря, вошел.
Флабиус ван Торрин смерил Маркуса неприязненным взглядом и кивнул на внутреннюю дверь:
— Дэр Дариус ван Тусен ждет вас.
Уже миновав секретаря, Маркус расслышал сказанное вполголоса:
— С нетерпением ждет.
Ван Торрин даже не пытался скрыть торжество в голосе, а если этот завистливый неудачник, одаренный в молодости всего сорока единицами, радуется, значит, дело посерьезней несданных экзаменов.
Ректор стоял у окна. Заложив руки за спину и чуть сутулясь, он смотрел во двор и на традиционное приветствие не ответил. Его белая коса спускалась до колен, и Маркус со злостью подумал, что ван Тусену лет сто, не меньше.
Для мага нормально и до полутора сотен жить. А вот отцу отвели всего пятьдесят! И кто отвел? Кучка зажравшихся аристократов, которым важен лишь собственный живот и кошелек. Плебеям тоже все равно, что мир катится к Бездне. Как покорные бараны уходят с опустевшего пастбища, так и люди покидают погибающие без воды города, устраиваются в другом месте и безропотно влачат жалкое существование, даже не помышляя хоть что-то сделать, если не для себя, так для детей или внуков. И зачем отец боролся с пустыней? Никто из них не стоит даже дня его жизни!
Ван Тусен наконец прервал молчание. Не оборачиваясь, сказал:
— Иногда я кажусь себе садовником: тут полить и порыхлить, тут подрезать… В итоге из одного студента вырастает могучий дуб, из другого — красивый цветок, из-третьего — полезная трава… Но встречаются и сорняки. Такие приходится безжалостно выпалывать. — Ректор обернулся. — Лэр Маркус ван Сатор, с прискорбием вынужден сообщить вам, что вы не соответствуете гордому званию выпускника высшей Сивильской школы и званию студента Сивильской Академии магии.
Маркус смотрел на бесстрастное лицо ван Тусена и не понимал — не желал понимать! — о чем тот толкует. Нехорошее предчувствие, как вонючий дым от сырых дров, расползалось в груди, заполняя самые укромные уголки, переполняя горечью и кружа голову. Что значит, он «не соответствует»?
Ректор удовлетворенно кивнул и продолжил:
— Во-первых, вы нарушили закон, запрещающий магу пить алкоголь. К тому же, — тут голос ван Тусена зазвенел от сдерживаемой ярости, — вы пили на территории академии. Моей академии!
Последние слова он почти выкрикнул. От крика у Маркуса зазвенело в ушах, и боль раскаленными гвоздями с новой силой впилась в виски.
Ван Тусен глубоко вдохнул, успокаиваясь. Вышло не особо: красные пятна на щеках в сочетании с напряженными побелевшими ноздрями выдавали его бешенство. О да, за академию, которую он считал своей собственностью, ректор сжег бы любого. Но он — Верховный маг
