Аптекарский огород попаданки - Ри Даль
Поэтому мысли о смерти витали в воздухе, я будто читала их в сочувственных глазах других людей и в собственном отражении в зеркале: «Зачем ты живёшь, Саша? Какой теперь с тебя прок?».
Но затем одумалась. Не сразу. Постепенно. Как, наверное, часто бывает в патовых ситуациях, обратилась к богу и вдруг поняла, что жизнь мне дарована не просто так. У неё есть смысл, даже если мне он непонятен. Надо жить, надо стараться, надо бороться до конца. Искать выход, искать пресловутые плюсы даже в таком ужасном положении.
С Гошей мы развелись, и он резво ускакал к своей любовнице. Имущество не делили, не до того мне было. Да и что там было делить? Ипотечную однокомнатную квартиру? Машину в кредит, которую списали на свалку? Дачу, доставшуюся по наследству от моих покойных родителей? Дача, конечно, осталась мне, но как я теперь могла за ней ухаживать? Пришлось продать. А жить мне отныне предстояло вместе со старшей сестрой. Раньше я её постоянно жалела, а теперь пришёл её черёд.
— Да уживёмся, Саш, — говорила она, непрерывно вздыхая. — В тесноте, как говорится, да не в обиде. И этаж первый, попроще с коляской-то будет…
Надя никогда не была замужем. Все её за глаза звали старой девой. А она просто однолюбка. Когда-то встречалась с парнем, замуж за него собиралась, детей рожать и всё остальное. А он её бросил, нашёл другую. С тех пор Надя полностью посвятила себя работе. Она педагог в ВУЗе.
Вот она-то по своим связям и нашла мне место на медицинской кафедре МГУ в качестве лектора. А моими отступными при разводе стала вот эта электрическая инвалидная коляска — Гоша расщедрился. Вручал с таким видом, будто дарит «Порш». Хотя в моём случае это было даже лучше, чем «Порш». Так и началась моя вторая жизнь. И она у меня хотя бы была. В отличие от водителя пикапа. Вот видите, я всё-таки научилась находить плюсы.
Закончив лекцию, осторожно съехала с единственной ступеньки. Моя модель умела преодолевать небольшие препятствия, а я приноровилась к некоторым неровностям своего маршрута в ВУЗе, всегда одного и того же. Мне выделили аудиторию, в которую можно было добраться без особых хлопот. Направилась к двери.
— Александра Михайловна! — раздалось позади.
Я оглянулась. Машенька Минакова, одна из немногих студенток, кто действительно интересовался моим предметом, спешила следом.
— Что такое? — спросила у неё, почему-то уже чувствуя себя неловко.
— Александра Михайловна, у вас же сегодня День рождения? — просияла Маша своей тихой смущённой улыбкой.
— День рождения?.. — я точно помнила, какая сегодня дата, но напрочь забыла, что такого особенного в этом дне, кроме трёх утренних лекций и педагогического собрания в четыре часа. — Ох, да, наверное…
— Поздравляю вас от всей души! — стала тараторить Маша с удивительной быстротой. — Желаю вам много-много лет жизни! Здоровья! Счастья! И всё такое!
— Спасибо, Машенька, — я улыбнулась.
Хотя в душе тут же разлилась печаль. Мой первый День рождения в инвалидном кресле. И впервые каждое из пожеланий теперь воспринималось совершенно иначе.
Счастье?.. Да, наверное, какое-то новое счастье…
Здоровье?.. Только если с точки зрения того, что всегда может быть хуже…
Много-много лет жизни?.. Да сколько бог положит…
— А это вам подарок, — неожиданно заявила студентка и протянула мне какой-то свёрток в праздничной бумаге.
— Ох, Машенька, не стоило…
Мне было боязно прикасаться к дарёной вещи, тем более, что я знала: Маша не из тех «блатных» студентов, которым мама-папа-дядя подарили место в МГУ. Минакова собственным умом добилась этой учёбы. Приехала откуда-то с Урала, семья у неё небогатая, живёт в общежитии, лекции посещает исправно, да ещё и подрабатывать иногда умудряется где-то.
— Берите-берите, — подбодрила Маша. — Мне зарплату как раз выплатили. Надеюсь, вам понравится.
— Спасибо…
— Не за что.
Она посмотрела на меня так, как смотрят на очень дорогих и важных людей. Возможно, впервые за этот год я разглядела в чужом взгляде не жалость, а… даже боюсь озвучить.
— Вы такая сильная, Александра Михайловна, — выдохнула студентка. — Я вами восхищаюсь.
Маша торопливо кивнула, быстро чмокнула меня в щёку и тут же сбежала. А я осталась сидеть с её подарком в руках. Уже хотела было развернуть его, но тут затренькал мобильник.
— Сашка! — выпалила Надя. — Ты уже слышала новость?!
Почему-то дыхание прервалось, а стук сердца автоматически ускорился. Если моя сестра звонит во время рабочего дня, значит, новость и впрямь очень важная и серьёзная.
Глава 5.
Зажав телефон между плечом и ухом, я одной рукой нажала на рычаг управления своим передвижным средством, чтобы отъехать в дальнюю часть аудитории, а второй стала укладывать праздничный свёрток. Одновременно вслушивалась в нервное дыхание Нади на том конце соединения.
— Какую новость?
— Придурок тебе разве не звонил?
Кто не понял, «придурок» — это мой бывший муж Гоша. Надя величала его так, когда была в хорошем настроении. А вот в плохом употребляла иные выражения, непечатные.
— А зачем ему мне звонить? — я сама себе пожала плечами и уставилась на таинственный предмет, который примостила сбоку от себя. Однако думала сейчас совсем не о том, что скрыто под цветной подарочной бумагой. — Надь, да то случилось-то?
— Да дело его снова возобновляют! — взвизгнула от радости сестра.
Давненько я не слышала её в настолько весёлом расположении духа. Не удивлюсь, если в тот момент она ещё и пританцовывать начала. А у меня тотчас похолодели пальцы.
— Как возобновляют? — еле выговорила в трубку и переложила к другому уху мобильник. — Дело давно закрыто. И… С чего ты вообще это взяла?
— Ох, Саша-Саша, моя ты святая простота. У всех же свои связи! А у меня даже собственные информаторы есть, — заговорщицки сообщила сестра.
Кажется, она просто сияла от всего происходящего, а вот в моей душе поднялось столько различных чувств, что выделить какое-то одно или хотя бы определить их характер, пока не получалось.
— Так,
