Полукровка для звездных покорителей - Любовь Сливинская

— Там ты можешь принять душ, — он бережно опускает меня на пол, но продолжает обнимать руками.

— Спасибо, — несмело поднимаю глаза и тут же опускаю их.

Дайонас смотрит на меня с такой нежностью и любовью, что я вспыхиваю мгновенно.

— Мы так боялись, что потеряли тебя, — произносит он глухо, и голос его дрожит от переполняющих чувств.

Киваю.

— Я тоже, — отвечаю и прижимаюсь к нему еще сильнее, словно до конца не могу поверить, что он рядом и все почти закончилось.

Иду в душ и скидываю с себя обрывки одежды.

Теплая вода пахнет немного странно, но чистая и ее много — а это главное.

Смываю с себя грязь и с ужасом вижу красно-белые следы ожогов на руках.

Вода стекает по ним вызывая жжение, и такое же жжение на лице, шее и частично на плечах.

Боль нарастает, и только усилием воли я давлю панику.

Даже если я обожжена вся, полностью, то самое первое, что нужно сделать — очистить раны от грязи.

Тщательно моюсь, хотя чистая вода больше не дарит мне прежнего наслаждения.

Зубы стучат, тело горит, а мысли о том, что я обезображена не оставляют меня.

Выхожу из душа и стираю белый конденсат с зеркала.

Вздрагиваю и запираю крик внутри себя — кроме царапин и синяков, мое тело просто обезображено многочисленным, почти сплошным покровом ожогов.

Меня бьет дрожь.

Так вот, что он имел в виду, говоря о заботе.

Дрожь усиливается.

Он видел меня такой… обезображенной. Они все видели!

Стараюсь быть врачом — безучастным холодным профессионалом, но… не могу не думать, о том чувстве брезгливости и омерзения, которое должен вызывать мой внешний вид.

И как мне теперь показаться им на глаза.

Словно в ответ на мои мысли, чувствую вибрации и гул, разносящиеся по звездолету — воины-протари возвращаются.

Внимательно осматриваю себя, но слезы застилают глаза… Я даже не могу определить степень ожогов и просто опускаюсь на прохладный влажный пол.

— Настя, — из-за двери доносится приглушенный голос Дайонаса, — все хорошо?

Хорошо? Какое уж тут хорошо… Слезы текут, падая капельками на пол.

Нужно подниматься, оказывать себе медицинскую помощь, но… я абсолютно разбита.

И, тем более, не могу показаться на глаза Дайонасу… Стыжусь своего уродливого обезображенного вида…

Дверь взвизгивает вырванным замком, и я вздрагиваю.

Забиваюсь в угол и прикрываюсь руками.

— Не смотри на меня, — прошу, рыдая. — Не смотри…

— Глупышка, — мятная свежесть дыхания обдает горящую кожу прохладой.

Нежная ткань падает на плечи, и я тут же взмываю вверх.

Дайонас укутывает меня в большое полотно и прижимает к себе.

— Я выгляжу ужасно… — плачу я, прижимаясь и прячась у него на плече.

— Глупости, — обрывает он меня. — Ты прекраснее утренних звезд, — и выносит из душевой.

— Я уже никогда не буду красива, — не могу сдержать истерику, слезами выпуская все накопившееся напряжение и ужас, — никогда.

— Ты всегда будет красива. Всегда, — вторит мне Дайонас и быстро несет по корабельному переходу.

— Настя!

— Настя!

Алькиор и Вайлен, разгоряченные боем и пропахшие кровью врагов обхватывают меня и покрывают поцелуями волосы и руки.

Я же только сильнее прячу и сжимаюсь в комочек.

— Все уже почти закончилось, — шепчет Алькиор, поглаживая волосы. — Уже почти закончилось…

И обернувшись командует властным голосом:

— Приготовиться к старту. Взлетаем!

Глава 48

— Постойте! — вскрикиваю я и привлекаю к себе всеобщее внимание.

Я больше не чувствую себя красивой, и от мысли, что все сейчас обернутся и будут смотреть на меня, на поврежденную кожу лица и шеи… мне становится дурно.

Стискиваю зубы.

Дайонас словно чувствует мои эмоции, считывает их и плотнее прижимает к себе.

Его забота дарит мне и успокоение, и новую тревогу — разве нормально это? Нормально нам троим, быть… вместе?

Это так непривычно, странно и… неправильно.

Краснею, и мне хочется убежать и спрятаться куда-нибудь далеко, чтобы никто меня не видел и не говорил со мной.

Но я должна предупредить о капсулах, оставшихся в лесу.

С трудом сглатываю болючий ком в горле.

— Когда я летела сюда, то была…

— В спасательном модуле, — помогает мне Алькиор.

Я улыбаюсь и благодарно киваю — ведь я даже не знаю, как назывался тот прозрачный костюм.

— Мы успели отправить тебя, — поясняет Вайлен.

Мужчины смотрят на меня прямо, не отводя глаз и не смущаясь.

Мне трудно поверить, но они словно не замечают, как сильно я подурнела…

В их глазах нет жалости, только радость и… любовь?

От этой мысли слезы вскипают на глазах, но я сдерживаю себя и продолжаю, хоть это и не просто.

— Да, в этой штуке… то есть, спасательном модуле. Я видела летящие капсулы, и мы упали примерно в одном месте.

— Отлично, — кивает ничуть не удивляясь. — Я опасался, что они могут разлететься из-за искажений деривации.

Опускаю глаза и смущенно добавляю.

— Только я не знаю дороги до этой поляны… Меня связали и закрыли глаза.

Алькиор переглядывается с Вайленом.

— Попробуем отследить маячки?

Остальные воины протари окружают нас и с тревогой смотрят на командира.

Вайлен вызывает большую голографическую панель и быстро перемещает какие-то модели по ней. Сверкают цифры, символы… тревожные огни.

Видно, что Вайлен старается и… у него не получается.

— Командующий, — зовет один из воинов, — тхали приближаются. Они повылезали изо всех щелей. Много. Очень много.

Алькиор оглядывает группу.

Сурово сводит брови и сжимает губы.

— Занимаем места, — командует он. — Нужно улететь отсюда и принять взвешенное решение.

— Алькиор, мы с Настей можем попытаться найти это место. Вместе, — говорит Дайонас.

Я удивленно смотрю на него. О чем он говорит? Как?

— Делайте все, что возможно. Мы пока что найдем безопасное место.

И группа мгновенно распадается — все разбегаются и занимаются каждый своим делом. Как слаженный, отработанный миллионами повторений, организм.

И в одно мгновение мы остаемся с Дайонасом в одиночестве.

— Как мы будем делать это? И… что «это»? Не представляю, как могу помочь тебе в поисках…

— Сначала нужно позаботится от тебе, — прерывает мои вопросы Дайонас и несет вперед.

Мы петляем по узким переходам небольшого корабля имперских перехватчиков и находим