Бюро магической статистики – 1 - Галина Дмитриевна Гончарова

Элисон сложила перед собой руки и посмотрела на рену.

— Если у вас есть проблема, которую я могу решить, — пожалуйста. Я готова слушать.

— Да что ты! Ты сначала чая выпей! И пирог вот…

Ну точно, как есть — бабушка. И пирог сама Лисси на тарелку подложила, и дождалась, пока девушка немного поест, только потом начала рассказ:

— Ты, детка, извини, я сначала начну, а то непонятно будет. Я-то не местная, у меня муж отсюда. Его год как не стало. — Круглое лицо сморщилось, но плакать рена все же не стала. Так, непроизвольно получилось, когда рана все еще болит, когда свербит, когда не можешь произносить страшные слова легко и просто. Кому-то да, умер и умер посторонний человек или даже кто-то из родственников. А у этой рены половину сердца оторвали, сразу видно. — Его семья здесь с основания города живет, у Тоби здесь настоящее родовое гнездо… дело житейское, мы стареем, дети растут. У нас трое, дочка замуж в другой город вышла, вторая со мной пока живет, а старший сын, которому дом и достаться должен, сейчас в армии служит. У него контракт на десять лет.

— Ага, — кивнула Элисон. Это она понимала. Конечно, Эллара ни с кем не воюет, у них король хороший, договариваться с соседями умеет, но у них и армия есть. Да-да, страна, которая не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую. И служить в Элларе почетно и важно.

Без работы военные все равно не остаются, пока граница, пока разные шайки, пока нечисть какая… да те же рудники сколько сил занимают! Служат в армии все по-разному. Обязательная служба — два года, это для всех мужчин, все через это проходят, ну, кто себя считает мужчиной.

А после этих двух лет можно остаться на контракте. И служить уже чуточку иначе, за хорошие деньги, расти в чинах и званиях. А что? Если у человека такое призвание, если он себя в армии нашел?

Десять лет — и ты можешь выйти в отставку с неплохими деньгами и пенсионом. А кто и по двадцать лет служит, почему нет? Военных в Элларе любят и ценят, понимают, что первыми на пути у любой опасности встанут именно они.

— Вот, ему еще около года служить по контракту. Потом он хочет в местный гарнизон перевестись, уже и договариваться начал, чтобы и дома жить, и служить. Чин он себе выслужил, он капитан, а там, может, и выше поднимется. Так что мы его с дочкой ждем, я уж и девушек хороших приглядывать ему начала… понятно, сам выберет, но я хоть знать буду, от кого и чего ждать можно.

Элисон снова кивнула.

Это она тоже понимала, люди разные бывают. Как яблоко — с виду красивое и сочное, а укусишь — от гнили не отплюешься. А то еще и червяк попадется… человек-то сложнее.

Был у нее печальный опыт, так что рену Ханну она понимала целиком и полностью.

— Лучше предупредить беду, чем унимать бурю, — согласилась она, куснув пирог. Вишня была удивительно вкусной, главное — соком не обляпаться. Ну и с пальцев его не слизывать… а так хочется!

— Вот. А недавно… недавно у меня дом купить захотели.

— Дом купить?

— Да. Семья Тоби построилась в свое время удачно, у нас и дом большой, и участок при нем хороший, и вот захотел его купить Леви Пилхер.

Астрид сморщилась.

Элисон это имя вообще ни о чем не говорило, и Астрид пояснила для нее:

— Леви Пилхер, детка, делец из недавних. Говорят, папаша его начинал коробейником, вот сынок тоже торгует. Может, слышала или видела — магазины Оутса?

— Оутса? — Элисон выразительно сморщила нос.

Ну да, есть такие магазины, как бы это вежливее выразиться — купи дерьма задешево и много. То, что там продается, рассчитано или на самых-самых бедных, или на дураков, которые не понимают, что лучше одна хорошая вещь, а не сорок паршивых. Но свой участок рынка этот человек нашел.

— А почему Оутса, если Пилхер?

— Папаша его Оутс Пилхер, — поморщилась Астрид. — Вот он у нас тоже такое открыть хочет.

— И почему-то в моем доме! — стукнула пухлым кулачком по столу Ханна. — Купить хочет!

— А вы продавать не хотите.

— И хорошему бы человеку не продала, а этот и подавно перебьется! Это ж родовое, как его вообще продать можно?

Элисон понимающе кивнула.

— А в чем проблема?

— Да недавно кто-то у меня в доме выть начал. Что ни вечер — воет, да так жалобно… я уж думаю, с ума схожу! Дочка, главное, не слышит! А я не могу так больше… мага приглашала — тишина. Да и маг ничего не нашел, ни на мне, ни на доме.

— А полиция?

— Ай, толку от них! Им только пьяных по кабакам ловить, — сморщилась Ханна. — Приходили, полы угваздали, да ничего толком и не нашли.

— Как убьют — приходите? — печально пошутила Элисон, вспоминая кое-какой столичный опыт.

— И надо бы, — хохотнула Ханна, представляя себе картинку, — да вот беда, у призраков заявления не принимают.

— Почему же? Был в столице случай, не попал в массы, но был. Когда призрак явился к некроманту, а тот выслушал и восстановил справедливость. Отправил на участок вместе с призраком двух своих зомби. Отлично и выслушали все, и заявление приняли, — пробормотала Элисон. И, заметив ошарашенные взгляды женщин, сказала: — В Левенсберге, правда, некромантов не водится, да еще из королевской семьи.

Ну да.

Короли Эллары имели явную склонность к некромантии. Вслух об этом вежливо не говорили, но во многом потому Эллара и не воевала. Никому не хотелось получить в свой род приятный привет от короля-некроманта. Что-то такое, неснимаемое и вечное.

Кстати, далеко не все из королевской семьи получали этот дар, и маги были,