Искушение - Лера Виннер
Пригорок, поваленный ствол, огромный муравейник… Лес как будто становился гуще и одновременно с тем расступался перед нами, скидывал покровы, предназначенные для обычных смертных.
От бега на бешеной скорости и нехватки воздуха ребра жгло изнутри, но ветер позади нас продолжал нарастать.
Он не мог бы, не должен был найти нас в этом лесу, мы слишком далеко ушли. Значит отправил фантом. Значит…
Впереди была скрытая травой небольшая канава, и мы перепрыгнули ее одновременно.
Удо сжал мое запястье и дернул на себя, едва не вывернув руку, вынудил упасть на землю под развесистым кустом.
Зажимая себе рот ладонью, чтобы не дышать слишком шумно и часто, я смотрела на то, как гнутся ветки. В темноте мне даже померещились очертания знакомой фигуры — высокий, с безупречной осанкой.
Человек не мог бы двигаться так быстро.
— Ханна, — Удо позвал негромко, и я повернулась к нему.
Он смотрел туда же, куда и я, не отрываясь, и то, что он видел, ему явно не нравилось.
— Что?
Я ответила, и ветки зашуршали громче. Та часть Итана, что преследовала нас, без сомнения, узнала мой голос.
Удо перевел взгляд на меня, а потом заставил меня развернуться, указывая в противоположную сторону.
— Видишь те ели? С тройной макушкой?
Ели и правда были где-то далеко впереди — очень высокие, старые. Четыре дерева, стоящие в ряд. Все с тройными макушками.
Говорить вслух было слишком рискованно, да и сил на это не было, поэтому я просто кивнула.
— Хорошо, — он оглянулся через плечо, проверяя, насколько близко успело подобраться то, что гналось за нами. — Беги туда. Когда выберешься из леса и увидишь дорогу, не вздумай останавливаться. Беги через нее к этим деревьям. Ты поняла?
«Беги» означало, что он не пойдет со мной. Зато кинжал у моего пояса…
— А ты?
— Не спорь, черт тебя побери! — он поднялся так резко, как будто не устал точно так же, как я. — Вперед. Верь мне, я следом.
— Чертов мудак, — я прорычала это сквозь зубы, не думая о том, услышит он или нет, и, сделав два коротких вдоха, бросилась вперед.
Больше ничего, кроме леса и дождя, не было. Только болезненные удары мокрых веток, скользкая трава, ливень и густой черный лес, которому ничего не стоило меня убить. Достаточно просто подвернуть ногу…
Заросли расступились так неожиданно, что я едва не вскрикнула. Прямо за широкой полосой невысокой травы была дорога достаточно широкая, чтобы на ней могли разъехаться две телеги.
— Ханна, беги!
Я поняла, что остановилась только когда позади меня раздался голос Удо.
Я не видела и не чувствовала его рядом, а оглянуться оказалось выше моих сил.
Ноги уже почти не слушались, дышать было больно, и едва не споткнувшись, я сорвалась с места, понимая, что бегу слишком медленно.
Мелкий противный камень больно врезался в ступню, и я почти застонала, добравшись до очередной травы.
До елей.
Вблизи они оказались не просто большими, а огромными.
Ненормально огромными даже для давно живущих деревьев.
Я почти упала под ствол одной из них, и развернулась, когда совсем рядом раздался жуткий треск.
Окончательно обретший форму тела Итана фантом крушил кустарник на той стороне дороги, поднимал с нее чудовищную пыль и несся прямо на меня.
Дождь заливал глаза, и, даже если бы я захотела, закричать наверняка не получилось бы.
Удо возник рядом, как будто материализовался из воздуха.
То ли за оглушительным стуком собственного сердца, то ли за шумом дождя я не слышала, что он говорил, но его губы двигались. Чудовищный ветер, рвавший мои волосы, не мешал ему стоять прямо.
Я видела, как пламя, похожее на то, что я гладила в лесу, вспыхнуло на кончиках его пальцев, но стало гуще и светлее. Как будто он держал в руках молнию.
Фантом завопил.
Застыв посреди дороги, он метался и выл так, что у меня закладывало уши, рвался вперед, но не мог пройти.
Отпущенное Удо на свободу пламя крепко держало его снизу, поднимаясь вверх к голове и плечам.
Сидя на траве, я завороженно наблюдала за тем, как вспыхнул его контур.
Ветер оставался таким же сильным, но как будто стал мягче, перестал немилосердно бить по мне.
Ели качались. Они не скрипели, не гнулись, но словно предупреждали, и среди густых огромных веток мне померещилось все то же бело-голубое пламя.
Удо был страшен. В нем больше не было ни сомнений, ни нормальной человеческой слабости. Он сам превратился в часть той огромной силы, что проходила через его тело волнами, становясь мощнее и смертоноснее с каждым разом.
Вой перешел в визг, а потом ничего не стало.
То, что совсем недавно было частью Итана, разбилось о землю, смешиваясь с пылью, и ветер улегся.
Остались только ночь, лес и дождь.
Ловя холодные крупные капли губами, я перевела взгляд на Удо.
Он медленно опустил руки, как будто они плохо его слушались или он вовсе их не чувствовал, и повернулся ко мне.
— Ты в порядке?
Он стал другим.
В этой непроглядной темноте под дождем я вдруг увидела его лицо так четко, как ни разу прежде — красиво очерченные скулы, высокий лоб, ясные голубые глаза.
Теперь он был в полной мере герцогом Керном, и я почувствовала, как ладони начинает саднить.
— Ханна? — опустившись на землю рядом, он взял мое лицо в ладони, как прошлым вечером трактире, заставил посмотреть прямо. — Ну же, малышка. Все хорошо. Ты все сделала. Все уже в порядке.
Он нес еще какую-то чушь, а я глупо держалась за его рукав, пытаясь отдышаться и одновременно уложить в своей голове перемены, произошедшие с ним, стоило нам только оказаться в его землях.
Глава 20
Дождь и ветер стихли, стоило нам выйти на ближайшую поляну, и неожиданно выяснилось, что ночь еще даже не началась. Стоял глухой, но еще не поздний вечер, просто время в присутствии Итана шло иначе, а тьма казалась гуще и безысходнее.
Несколько раз я порывалась сесть на траву и немного отдохнуть, потому что тело болело нещадно, а руки продолжали постыдно трястись, но Удо отказывался давать мне эту передышку.
Он тянул меня вперед так упрямо, словно наказывал за что-то, а мне не хватало дыхания и воли, чтобы остановиться, задать хотя бы один вопрос.
Оставалось
