Душа моя, гори! - Виктория Яровая

Не имея больше сил сопротивляться, я широко улыбнулась. Ох, как же приятно, когда хоть что-то идет по плану.

***

Следующее утро началось с суеты и царящего вокруг веселого предвкушения. Уставшие люди радовались возможности отдохнуть, особенно женщины. Прохаживаясь по лагерю и наблюдая за приготовлениями, я ловила на себе их взгляды. В некоторых уже не было столько недоверия и опаски. Нужно поблагодарить потом Карду за помощь. Приятная дама.

Непроизвольно улыбнулась, услышав ее громкий голос со стороны кухни, где готовились закуски для купания. Судя по тону, она кого-то отчитывала, и вскоре я увидела, кого именно. Мимо меня пронеслись две девчушки, прячущие что-то под цветастыми кафтанами. Похоже, кого-то почти поймали на кухонной краже.

Не сдержав улыбки, я проследила взглядом, как юные воришки скрылись за телегами, и направилась в их сторону. Нет, я не планировала их ловить за руку. Чуть дальше стоял шатер травницы, и мне хотелось спросить ее про печать Кималана. Пол-утра сегодня потратила, перерисовывая едва заметный рисунок с груди.

Миновав тайное место, где прятались девчушки, я сделала вид, что не увидела их торчащих макушек. По себе знаю, что добытое втайне всегда вкуснее. До сих пор помню вкус печенья, съеденного ночью под одеялом. Издали донесся зычный женский голос, разыскивающий одну из негодниц. Я не стала оборачиваться и уже почти дошла до Наили, когда позади раздался пронзительный детский крик. Не раздумывая, бросилась обратно.

Одна из девочек стояла и держалась за горло. Она судорожно старалась сделать вдох, но не могла. Неужели подавилась? Подбежавшая к ней женщина попыталась открыть ей рот и избавить от застрявшего куска пищи. Но девочка усиленно отбивалась, а ее подруга надрывно плакала в стороне.

На крики уже начали сбегаться люди, когда я, наконец, оказалась рядом. Мой шанс. Оттолкнув женщину, я обняла девочку сзади и чуть наклонила ее вперед. Приему Геймлиха я научилась еще в студенческие времена, когда подрабатывала официанткой в ресторане. Сжала кулак и, зафиксировав его ладонью второй руки на животе девочки, сделала резкий толчок к себе и чуть вверх. Затем еще раз и еще.

На третьем толчке девочка закашлялась и наконец вдохнула. Я тут же отошла в сторону, уступая место ее матери. Смотреть на слезливую сцену не было никакого желания, и я снова направилась к Наили, которая издалека наблюдала за нами.

– Ты молодец. Благодаря тебе девочка будет жить, – вместо приветствия сказала она.

Я уже не думала о ребенке. Резко поплохело. Грудь сдавило, в голове помутилось. Я видела старушку, словно размытое пятно. Что со мной? Не было сил даже поздороваться. С трудом добравшись до расстеленного одеяла, на котором лежали пучки трав, я бухнулась на него. Прикрыла веки и тяжело задышала. Секунда, две – и меня начало отпускать. Распахнула глаза и встретилась с озабоченными взглядами охранника и травницы. Пришлось врать:

– Просто переволновалась. Все хорошо.

Баиш отошел, а Наили присела рядом и налила мне в чарку воды из стоявшего неподалеку кувшина.

– А ты случайно не того ли? – с изучающим прищуром спросила старушка и глянула мне на живот.

– Нет, конечно! – воскликнула я, возмущенная до глубины души даже мыслью об этом.

Увидев удивленное лицо Наили, я поняла, что сболтнула лишнего. Мы же с кадизом даами как-никак заключили. Значит, любовь до гроба должна быть. А я что? Нужно срочно переводить тему. Беременность от Грэга не то, что я планировала обсудить с Наили.

– Наи, ты знаешь этот знак? – спросила я, протягивая ей кусок желтой бумаги с рисунком.

Рука старушки дрогнула и мелко задрожала. После недолгого молчания она ответила:

– Печать Кималана. Такие были у его жрецов. Только сейчас их уже и не встретишь. Последнюю я видела много лет назад.

Голос старушки вдруг дрогнул. Она быстро поднялась и направилась к своему шатру, бросив мне на ходу:

– Уходи, сегодня я занята.

Что с ней? Она никогда не блистала любезностью, но такая бестактность даже для нее слишком. На одеяле остался лежать листок, с которого на меня смотрел таинственный рисунок. Что же ты такое, дружок, и зачем ты мне нужен? Неужели я стала жрецом запертого духа? Раздраженно цокнула. А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я?

Размышляя о поведении Наили, я поплелась обратно. Грэг наверняка знает, что с ней не так. К муженьку уже много вопросов накопилось, пора бы узнать ответы. Вернувшись в кармык, я поняла, что все дела подождут, пока я сполна не наслажусь чудесным котлом.

Он стоял недалеко от нашей повозки, и пара мужчин уже огораживала его тонкой тканью. Я подошла ближе и начала ходить рядом, словно кот вокруг кринки сметаны. Правда мурчать при посторонних постеснялась. Чан был гораздо меньше, чем те, что ставили мужчинам и женщинам, но и нас с кадизом всего двое. Если быть точнее, я одна и он один. По очереди. И кто из нас будет первым, ясно без слов.

Потирая ручки, я забралась в кармык и не меньше получаса составляла набор трав для котла, смешивала маску для лица, выбирала мыло, которым придется мыть все тело за неимением шампуней и гелей. Длинная рубашка, стопка тканевых полотенец и тапочки. Я готова.

В приятном ожидании окончательного приготовления котла я решила скоротать время и позаниматься йогой. Упражнения давались просто, я уже с легкостью делала сложные асаны. Мне удалось даже помедитировать, что еще больше улучшило мое настроение. Я так увлеклась, что не заметила прихода Грэга.

Он молча куда-то собирался: разделся по пояс, закинул на плечо полотенце и, прихватив небольшой сверток, двинулся на выход. Я чуть на пол не шлепнулась от возмутительной догадки.

– Ты это куда? – крикнула ему в спину.

Он остановился у полога и недоуменно на меня глянул.

– Мыться, – спокойно ответил супруг, словно бы и не покусился на святая святых – мой чан.

Неужели он намылился его занять? Есть ли совесть у этого человека? С молниеносной скоростью я подхватила свои вещи и бросилась на выход.

– Ты чего? – уставился Грэг.

– Да как ты можешь?! Да ты… Ты…– негодовала я. – Для меня же день гша, как дар богов. Им нужно наслаждаться. Смаковать каждую минуту. А ты что?!

В своей речи я так завелась, что лицо запылало от праведного гнева. Грэг выглядел озадаченным и непонимающе спросил:

– А что я?

– Мыться! Он пошел просто мыться! – возмущенно воскликнула я.

– Ты