Зов предков. Истинная для генерала - Женя Сталберг
Иногда мне казалось, что она слишком добра ко мне. Судя по всему, она отождествляла меня со своей погибшей дочерью… Даже бывали времена, когда и я её отождествляла со своей матерью, которую не помнила, которой до встречи с ней у меня не было.
Пристально взглянув в её глаза, поняла, что не могу всю жизнь прятаться, как она и бездействовать. Этот мир беспощаден, и я не хотела быть такой же.
Многие люди и фейри нуждаются в спасении. Судьба целого селения стояла на карте, и я не буду сидеть на месте, надеясь, что всё разрешиться без моего вмешательства.
Закрепив свои кожаные ножны за пояс вместе с другими клинками, выбежала из своих покоев.
— Клиа, прошу тебя! Останься! — Продолжала молить Глория.
Вбежав в конюшню, где гонец меня ожидал, легко вспорхнула на вороного коня, который фыркнул, выражая своё несогласие от такой неожиданной дерзости с моей стороны. Рука нежно чуть ласкающе погладила холку лошади, в надежде приности некое успокоение. А сама обернулась к Глории, и прошептала:
— Простите… Я должна!
Чувство сожаления накрыло меня. Я правда не могла поступить иначе, и мне совсем не хотелось вызывать неприятные воспоминание об её умершей дочери… Хотелось остаться и утешить женщину, которая безмерное количество раз успокаивала мою душу и стала спасением в момент самой большой печали и тоски по дорогим мне людям. Однако после обучения, стало ясно точно, что Флейт был всё-таки фейри… Но сейчас не время…
Гонец рванул с места на своем жеребце, и я ринулась следом за ним.
Глава 7
Два резвых сердечных огонька соединятся. Тот, кто жертвует — получает дар. Те, кто резвятся в лучах праздности — погибают.
Тёплый ласкающий ветерок обдувал лицо, а яркие солнечные лучи ослепляли взор. Я вовсе не чувствовала леденящий душу страх. С самого детства фейри ветра, оторвал меня от семьи. Теперь мне не придется бояться. Хочется защищать таких же беспомощных, которой когда-то пришлось быть самой.
Глубоко в душе поднималось чувства волнения и предвкушения. Мне не нужно было следить за гонцом, меня и так стало тянуть в селение, как только мы с ним покинули крепость. Чувство похоже на то, когда меня направляли души мёртвых к горе Вол, но теперь сильнее. Это ощущение казалось призывом моей крови. Видимо призыв был заблокирован из-за защитного заклинания на крепости, но как только я покинула её, зов тут же настиг меня.
Мы с гонцом скакали галопом на своих жеребцах, и почти сразу как покинули замок, увидели дым, и быстрее, чем услышали крики. Сноп дыма поднялся уже далеко ввысь. Требовалось спешить, ведь не хотелось опоздать и застать селение в руинах.
Жеребец не успел остановиться, как я соскочила с него, и попала в пучину хаоса. Жители селения яро сражались за свою жизнь. Налетчики резко выделялись, поэтому вовсе не было сомнений в их принадлежности. Они были в новых белых мантиях, тем временем как поселенцы одеты во всякое потертое тряпье.
Один из нападающих оскалил свои гнилые зубы, наблюдая за раненой и измождённой женщиной, когда я провернула свои кисти кругом, и применила первый атакующий приёмfrigidus.Я еще не дошла до смертоносных заклинаний. Поэтому, пришлось применить обездвиживающее заклинание, а затем, схватив кинжал из-за пояса и вонзить в его позвоночник. Мужчина сразу же мёртво повалился вперед. Не было ясно, он дитя льда или ветра.
И какая вообще разница, если они нападают на невинных…
Я метнула в рядом стоящего фейри этот же кинжал, что уже запачкан в голубой крови, и тот в мгновение ока попал ему в живот. Мужчина шокировано посмотрел на кинжал, торчащий из его тела, затем в сторону, откуда он прилетел. Найдя своим взором меня, он расширил свои яркие голубые глаза. Вскоре, из левого уголка губ потекла струйка голубой крови, и он повалился на бок, прижимая ладонь к своей ране.
Враждующий народ заметил меня не сразу. Я проворно увиливала между телами, уворачиваясь от лезвий, нанося свои смертоносные удары клинком. Применяла заклинание в спину противников, используя чарыsomnusилиaranearum.Заклинание сна самое удобное из всех чар, оно не отнимало много сил, но при этом фейри засыпали на восемь часов и уже не представляли угрозы. А вот заклинание пауков, просто-напросто отвлекало нападающих, пока мой клинок не находил их ничтожную оболочку.
В центре поселения виднелись яркие вспышки света и тьмы. Вероятно, здесь всё-таки находятся высшие фейри солнца и ночи. Только на секунду засмотрелась на вспышку света, когда меня снесло с ног сгустком силы. Я с силой влетела в какой-то сарай, снося на своём пути несколько досок. Одна из них надломилась, и отколовшаяся среднего размера щепка врезалась в моё тело. Левый бок пронзило острой режущей болью, вырывая из моих уст глухой стон. Каждый вдох, отдавался в теле резкой болью. Опасность ударила в голову и в ушах появился шум. Я пыталась сосредоточиться на исцелении сквозь боль, но не ощущала заживления раны.
— Sanatio, sanatio. — Бормотала заклинание, усиленно пытаясь исцелить себя, когда вытащила щепку.
Чары начали медленно действовать, когда беловолосый мужчина прокричал:
— Жалкая девчонка! Здесь взрослые фейри разбираются! Детям тут не место! — Мужчина уже поднял руку, направляя её на меня, и я уже приготовилась прочитать защитное заклинание, когда он замер, и его лицо исказилось гримасой боли, и вскоре, он вовсе не смог сдержать крик.
Вопль боли светловолосого мужчины прорезался сквозь возглас толпы. Его тело взорвалось изнутри с помощью черного сгустка силы, разбрасывая его ошмётки по округе и развеивая тёмную силу. Мой взор упал на стоящего впереди черноволосого высокого мужчину. На его лоб падали мокрые от пота черные пряди, лицо исказилось гримасой ярости, а челюсти были так сильно сжаты, что на скулах заиграли желваки. Я засмотрелась на спасшего меня мужчину. Спаситель напоминал старого друга, и не вызывал во мне чувства страха или тревоги. Бледнолицый обладал резкими чертами, тонкими губами и густыми черными бровями.
Мужчина в чёрном убранстве нашел меня взглядом. Словно очарованный увиденным, не спуская глаз направился ко мне. Он не заметил, как сбоку подошел другой фейри. Я взмахнула рукой, и болезненные рези отдались в теле, вызывая гримасу боли на лице. На секунду он сам выразил удивление.
— Dolor. — Прошептала я едва слышно заклинание боли.
Так как сама испытывала муки, другого заклинания я бы не смогла вспомнить. Неизвестный сразу же
