Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская
Теперь они медленно двинулись наружу. Асир мягко разминал, растягивал, а потом пальцев стало больше, они вдавились настойчиво, глубоко. Лин чувствовала их отчетливо — каждый в отдельности и все вместе. Она уже не могла шевелиться, только напряженно ждать чего-то, чувствуя животом член Асира, вжимаясь в него еще крепче. Ее встряхивало от удовольствия, резкого, обжигающего, охватившего все тело.
— Хочешь кончить прямо сейчас? Это будет дольше, чем днем, но не слишком.
— Да, — выдохнула она Асиру в шею, — и чтобы дольше не кончалось это — тоже. Не знаю. Сделай, как ты хочешь.
— Я хочу отнести тебя в купальню, — Асир больше не останавливался, голос его стал глуше, — там ярко, как днем под солнцем. Ощупать и осмотреть всю. — Пальцы двигались внутри размеренно, размашисто, в то плавном, то усиливающемся ритме. Удовольствие из ослепительного и короткого становилось обволакивающим и тягучим, копилось внизу живота, внутри. — Перегнуть через борт и взять прямо в воде, распаренную и горячую.
Лин представила, как цепляется пальцами за холодный мрамор бортика, как ерзает по тому же холодному мрамору грудью, а ниже — приятно горячая вода, и ноги широко расставлены, а член Асира распирает изнутри, вталкивается, и вот Асир почти ложится на нее, притискивая к мрамору грудью так плотно, что дышать можно только животом, и говорит в ухо: «Он там весь». Застонала, сжалась, прогнувшись, стараясь вобрать, принять пока хотя бы пальцы, и уже ощущая, что их мало, что хочет большего. Запрокинула голову, пытаясь поймать взгляд Асира, и почти выкрикнула:
— Да. Сделай так.
— Сделаю. Но сначала ты кончишь здесь. Сейчас. Смотри на меня.
Лин цеплялась за его плечи, едва держась на подгибающихся ногах, и казалось, не сама держится, а держит взгляд — темный, жадный и властный. Не пыталась двигаться навстречу, полностью отдавшись движениям руки Асира, только каким-то краем сознания отметила, что от того, как он сказал это «кончишь здесь, сейчас», ее опалила обжигающе-жаркая волна восторга. Хотела именно этого — подчиняться, довериться кродаху полностью, и не имело значения, что раньше считала такое отвратительным. Отвратительно было бы, если б на месте Асира оказался кто-то другой.
— Давай, — пальцы в последний раз двинулись вниз и с силой толкнулись вверх, и то ли от этого движения, то ли от приказа, Лин качнулась вперед, почти падая, почти теряя связь с реальностью, только чувствуя, как тело охватывает сладкая, тягучая истома и закрываются глаза. Асир подхватил ее на руки, она хотела обнять за шею, но даже на то чтобы пошевелиться, сил уже не оставалось.
Промялась под спиной постель, и тут же еще раз — рядом. Запах Асира был сейчас густым, почти физически ощутимым, возбуждал и будоражил, желание вдруг стало таким острым, будто Лин и не кончила только что. Будто это была лишь игра, прелюдия. Она вдохнула как могла глубоко, и показалось, что пьет запах, словно вино тогда, на празднике. Рот наполнился слюной, и по телу прошла тягучая, почти болезненная волна дрожи.
Даже не открывая глаз, Лин точно знала, что Асир сейчас лежит рядом, почти вплотную к ней, на боку. И смотрит. Его взгляд чувствовался так же явственно, как запах, заставляя кожу гореть от жажды прикосновений.
Лин хотела тоже повернуться на бок. Тогда она могла бы снова прикоснуться, провести пальцами по руке Асира от плеча к кисти, нет, лучше от кисти к плечу, а потом — по боку и ниже, по бедру. Ясно представилось, как пальцы скользят по большому смуглому телу, соскальзывают с бедра и упираются… в член… Какой он на ощупь? Твердый и горячий, это Лин знала точно, а еще? Почему-то казалось, что кожа там должна быть очень нежная и гладкая, нежнее, чем у самой Лин. И еще — если взять в кулак и провести снизу вверх, к головке, что сделает Асир?
Лин повернулась неловко, не столько повернулась, сколько перекатилась — не учла, что под Асиром матрас промялся сильней, чем под ней. Уткнулась носом в грудь, а напряженный и, действительно, твердый и горячий член прижался к ее животу и уперся под ребра. Запах пролился в рот, в горло — как будто сделала слишком большой глоток. И, почти не соображая, что творит, Лин прижалась к груди Асира губами, лизнула, потерлась носом. Закинула ногу на бедро, рукой схватилась куда пришлось, кажется, за запястье, потому что под пальцами отчетливо и часто забился пульс. Сказала каким-то чужим голосом:
— Не двигайся, — и начала лизать. Слизывать запах, пот, вкус желания. Прихватывала губами гладкую кожу, стонала от удовольствия, всасывая в рот.
— Бездна и все великие предки, — Асир хрипло рассмеялся. — Общение с анкарами не прошло даром. Ты решила зализать меня до смерти или избавить от всех чужих запахов сразу? — Его ладонь привычно, тяжело легла на затылок, взъерошила волосы, придавила, вжимая сильнее. — Если вдруг захочешь попробовать меня на зуб, сдвинься выше. Правее или левее.
«Зачем на зуб?» — хотела спросить Лин, но тут то ли сам Асир шевельнулся, то ли член еще увеличился, вдавливаясь ей в живот, и Лин, не думая, что делает, свободной рукой попыталась его отвести. Обхватила, почувствовала под пальцами нежную и скользкую, словно дорогой шелк, кожу, поняла, что именно держит в ладони, и ее накрыло. Из горла вырвался полустон, полурык, мышцы закаменели, а зубы и правда сжались — где придется. Кажется, слегка прихватив Асира. Лин сжимала ноги, вжималась лбом, из нее текло, и сквозь ослепительное и ошеломляющее удовольствие проступало такое же ошеломляющее изумление. Она кончила только от того, что вылизывала Асира, а потом взяла в ладонь член?
— И чему ты так удивляешься? — Голос донесся будто сквозь вату. Лин скорее почувствовала его, чем услышала. В голове было пусто и ясно, и каждая мысль казалась отчетливой. А вот тело… Тело вело себя странно. Вместо слабости в него словно вливалась энергия. Лин даже открыла глаза — держать их закрытыми отчего-то казалось неправильным. А еще хотелось… не лежать, не нежиться, переводя дух и отдыхая, хотелось двигаться, действовать, и еще… Если бы ее спросили, не смогла бы объяснить словами, но внутри нее будто зарождалась жажда. Сосущая, зудящая, волнующая.
Лин слегка отодвинулась, прижала ладонь
