Подменная дочь - Лора Лей
— Мяо, да не тушуйся, я же не вчера родилась! Отрезанный рукав, значит… Давай дальше!
Шенька откашлялась и заговорила снова:
— Так вот, вроде ляпнул, а кто-то услышал и донес в тайную стражу. Ну и началось! Третий дядя Ваш на допросе запел соловьем, сдал и брата, и тех, о ком знал или просто догадывался. Взяли второго дядю — он тоже заговорил. В столице теперь в каждом ларьке и ресторане обсуждают и нашу семью, и многих чиновников, втянутых в продажу коней из императорских конюшен и армии. Ходят слухи, что даже левый премьер-министр был вызван к императору! Короче, суд трясет, император зол, но казней, как раньше, проводить не велено: все причастные разжалованы в простолюдины, высланы на окраины на долгие годы или навсегда, а имущество их полностью отойдет казне. Только генералу Гу оставят дом и имущество первой ветви — вроде поощрения за самобичевание и инициативу по самонаказанию. Свадьба старшего брата отменена: семья невесты не желает, чтобы она ехала на север надолго, а про сговор для среднего молчат, но думаю, и там откажутся, пока все не успокоится. Жалко их, совсем старые будут через пять-то лет… — закончила Мяо и вздохнула.
Мы с Сяо слушали и пытались осознать перспективы. Семья уедет, получается, полностью, поместье опустеет, а нам куда?
— Мяо, а как старейшины приняли новости? Что про это говорят?
Шень Мяо хлопнула себя по лбу:
— Точно, как я забыла! Сплетничают, что когда старая мадам узнала обо всем, потеряла сознание! Да только это не конец был! Пока расследование шло, выяснилось, что дядья-то сильно потратились на развлечения, многое уже продано. Им в дорогу и взять нечего, а тут еще и наложницы второго дяди подняли скандал у ворот особняка, требуя отпустить их, выплатив компенсацию. Его первая жена с ними подралась и подала на развод, взяла детей и ушла к родителям, вроде и про возврат приданого заикалась. Вторая хотела также, но родня отказалась принять ее и детей обратно, так что поедут они в ссылку. Старая госпожа теперь продает свои магазины, чтобы выплатить наложницам и первой жене хоть что-то и собрать господ в дорогу. К ней каждый день ходит лекарь, и лицо у него нерадостное. Эх, тетку Го бы расспросить! Мы же не можем просто сидеть и ждать!
От новостей голова пошла кругом, вот честно! Вспомнят ли про меня сейчас? И надо ли мне, чтобы вспомнили? Нет, срочно выяснить всё!
Шень Мяо как почувствовала мои сомнения и предложила:
— Госпожа, я вот что думаю: слухи слухами, а схожу-ка я вечером к старой Го, ну, как вроде, за лекарством, приболела, мол, барышня. Разговорю тетку, она не смолчит, если аккуратно выспросить. Как Вам такое? Ведь дело-то нешуточное! А про магазины Гу… Сбегаю, некоторые я знаю, посмотрю, вдруг удастся купить? Вам-то они лишними не будут, тем более, что наверняка дешево отдают, хм?
Сяо очнулась и энергично закивала, одобряя, а я? Цинично как-то, с другой стороны — это хорошее вложение, Мяо точно не прогадает, и будет у меня дополнительный источник дохода, ведь теперь точно придется перейти на самообслуживание. Там, глядишь, Мяо у работников еще чего выяснить сможет.
— Иди, Мяо-цзе! Я тебе доверяю. Постарайся побольше узнать о ситуации и про бабулю тоже.
Шень Мяо подхватилась, умчалась, а мы с Сяо остались переваривать: я видела, что девчонки восприняли новости близко к сердцу. Делать ничего не хотелось, но и сидеть сил не было. Сяо взялась готовить, я — заниматься. Размеренные движения гимнастики помогли успокоить ум и отвлекли от бесполезных мысленных метаний. Строить планы, не зная всех ньюансов — дело зряшное. Будем ждать Мяо с уточнениями, потом уже что-то решать. Вот точно, не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Не было печали…
Глава 25
Несколько дней Шень Мяо потратила на оформление одного бабкиного магазина в мою собственность (галантерейный оказался). Не представляю, как ей это удалось, но, взяв у меня деньги, принесла вскоре купчую. А заодно и дополнительную информацию, помимо вороха сведений от момо Го.
Да, вечером девчонки пошли в главный дом вдвоем: Сяо не смогла остаться в стороне, ибо была у нее приятельница среди работников кухни. Вернувшись за полночь, сообщили, что узнали, и начали мы анализировать, оценивать и планировать.
Что получалось? Потерявшие чины и титулы дядьки должны были покинуть столицу вместе с другими участниками аферы и их семьями еще до конца месяца. Дорога им предстояла дальняя, трудная, про житье на новом месте я вообще молчу. Жаль было детей: и кузенов, и остальных пострадавших от дури отцовской.
Действительно, команда из нескольких чиновников суда (правительства) и министерств продавала на сторону неучтенных жеребят, списывала под предлогом болезней нормальных коней, мутила с отчетностью и делила денежки меж собой. Родственнички получали крохи, а вот заплатить пришлось по полной. Папенька сделал, что мог, с братьями разругался вдрызг, но матери помогать дурням не запретил, да и с выплатой компенсации скандальным бабам поспособствовал.
Что могли, в особняке для отъезжающих сделали: одели-обули, повозки наняли на вырученные от продажи старухиного добра деньги, погрузили скарб простенький. Караван выйдет из столицы утром через день, в поместье ссыльных уже не было, а вот генерал и мать с братом еще в доме, они уедут через три дня.
Там история такая: мать отказалась отпустить младшенького одного, поэтому едет с ним, с папенькой же к новому месту службы отправиться наложница. Не понять мне тутошних нравов, хотя…
Не в том суть. Самое ужасное, что матриарх Гу после первого шока развила бурную деятельность: руководила сборами, продажей имущества и слуг, отбором на хранение остающихся в доме ценностей и предметов, молилась в зале предков и, видать, надорвалась… Как из поместья ушли непутевые отпрыски и бедные внуки, а генерал начал собираться на запад, она сломалась: пошла помолиться духам предков, там ее удар и хватил — парализовало старейшую мадам Гу.
Попытки найти ей пристанище у родни или знакомых, предпринятые генералом, успеха не принесли: от опальной семьи открещивались все давние друзья и дальние родственники. Тем более, что пока перевозить пострадавшую лекарь запретил.
Удивила матушка, которая остаться со свекровью в столице не захотела, как ни уговаривал и просил ее об этом муж. Глубоки, знать, и
