Пари - Александра Плен
Он узнает её? Поймёт, что она притворялась Николасом? Разозлится? Взбесится? Она не знала. Может быть, посмеётся, а может… Страшно даже представить. Николь в панике зажмурилась, казалось, она чувствует тяжёлую горячую руку на своём плече, как когда-то на уроке. Руку, способную переломить её шею как тонкую веточку.
– Лотар не спрашивал, согласны мы или нет, – продолжал говорить герцог зло, отрывисто, короткими рублеными фразами. – Он просто поставил в известность. На одной чаше весов твоя свадьба с его сыном, на другой… все мы.
– И вы расплатились?
В голосе Николь звенела обида. Ей было горько и больно, что родители даже не попытались её защитить, что отдали на откуп Кровавому Грегу.
На самом деле герцог очень любил своих детей, был мягок с ними, потакал их шалостям, уступал любым просьбам. Но сейчас ему проще было нагрубить своей дочери, чтобы она возненавидела его, чтобы направила свой гнев на него, а не на жениха или будущего свёкра. Потому что на них гневаться нельзя – чревато…
Лотар пригрозил не только уничтожить его, но и его жену и детей. А причину назвал честную: Кондоры – первые претенденты на трон. Заверять в своей лояльности и верности было бесполезно – тот его не слушал. Непонятно лишь, почему Лотар вспомнил о них сейчас, а не год или пять лет назад. Не иначе как кто-то подсказал…
Николь заплакала. Слёзы текли по лицу, не останавливаясь, она не утирала их, не всхлипывала, не причитала. Обречённо смотрела сквозь мутную пелену на отца и молчала. На плечо девушки легла рука герцогини.
– Детка, не переживай. – Тон женщины был умоляющим. – Ты станешь королевой. Сможешь сделать для Беллира много всего хорошего.
– Ага, – горько усмехнулась Николь, наконец ей удалось справиться с голосом. – Только это мне и остаётся. Делать для Беллира хорошее.
Николь понимала, что, как бы она ни отрицала, ни кричала «нет!», ей придётся смириться. Не потому, что она дала обещание отцу. Ни он, ни её мать не могли ничего противопоставить Лотару. Мама, возможно, смогла бы помочь… Но просить её соблазнить короля? Это слишком.
– У тебя будут дети, ты их полюбишь, – добавила герцогиня и, склонившись к самому уху, шепнула, понизив голос до едва слышного: – В твоих силах сделать из мужа послушного раба, влюбить его в себя. Так сделай это и живи спокойно.
Николь вздрогнула от неожиданности. Подняла голову и посмотрела на мать. На свою робкую, нежную, застенчивую мать, которую бабушка всегда критиковала за нерешительность и трусость. Как она могла ей такое посоветовать?
Но, как ни странно, слова герцогини приободрили Николь. В её руках великая сила – пора научиться ею пользоваться.
– Когда состоится помолвка? – спокойно поинтересовалась она.
– В день коронации, через неделю, – быстро ответил отец, в его голосе угадывалось облегчение: боялся, что дочь закатит истерику?
– Мама, займись моим гардеробом, а я пока наведаюсь к бабушке.
Николь решительно встала. На немой вопрос герцогини «Зачем?» ответила с улыбкой: «Возьму у неё несколько уроков».
Мариэтта кивнула:
– Хорошо, езжай.
Не то чтобы Николь собиралась становиться роковой соблазнительницей. Ей по-прежнему претила семейная способность делать из мужчин послушных кукол. Но когда она войдёт в королевский дворец и станет женой ненавистного Лотара, пара тузов в рукаве ей не помешает.
Выехала Николь следующим утром.
– Само собой, помогу, – обрадовалась баронесса Марро, когда внучка всё ей рассказала. – Наконец отпрыск крестьянки станет королевой! Мне было слишком рано, Мариэтта упустила свой шанс, но ты… – Женщина порывисто обняла внучку, – Ты вознесёшь нас на вершину.
Николь едва заметно поморщилась. Она хотела научиться управлять силой, чтобы у неё было оружие в борьбе с Лотаром, но бабушка думала иначе.
– Садись и слушай, – приказала она.
Ника послушно села. И баронесса принялась делиться с внучкой премудростями.
– Первое. Симпатия возникает сразу, при первом же взгляде на твоё лицо. Для более сильных чувств нужно разговаривать, улыбаться, кокетничать, завлекать самой… Чем дольше ты проводишь времени с мужчиной, тем сильнее его чувства.
Это условие Николь осознала сама. Когда она куталась в шарф или опускала голову в воротник, влияние было меньше. Когда смотрела прямо и улыбалась – больше.
– Второе, – продолжила баронесса. – Опытным путём я установила, что мужчины не могут противостоять прямому приказу, сказанному в лицо. Приказ, правда, действует недолго – максимум пару часов, поэтому если ты хочешь чего-то серьёзного, то придётся всё время быть на глазах у мужа.
Ника кивнула. Вспомнила, как она гнала Брока и Бранта из своих апартаментов. Через некоторое время они опять приходили.
– Третье. На кровных родственников наша способность не действует. Богиня сделала нам поблажку. – Бабушка замялась. – Но на некровных… Как-то я попробовала очаровать твоего отца. Хотела, чтобы он отказался от свадьбы с Мариэттой.
Николь вытаращила глаза.
– У меня получилось. – Бабушка сморщила нос и добавила торопливо: – Не бойся, ничего серьезного не произошло. Легкий флирт и только… Но твоя мать тогда сильно разозлилась. Впервые наорала на меня, приказала не появляться ей на глаза. Оттаяла только после рождения тебя с братом. – Баронесса вздохнула и небрежно махнула рукой. – Считай это опытом. Так что, ни на братьев, ни на отца твои способности не действуют.
– И слава Богине, – проворчала Ника, переваривая бабушкино откровение.
Страшно представить, если бы дар действовал и на родных людей!
– Самые выгодные для нас балы – маскарады, – улыбнулась примирительно баронесса, – можно спрятаться за маской и показывать лицо лишь тому, кому захочешь. Ещё закажи больше шляпок с вуалями. Ты – королева, распространи моду на вуали. Косметика не подходит, я пробовала покрывать лицо густым слоем пудры и румян – без толку… И главное – веер! Носи его с собой постоянно. Это твоё оружие, сродни шпаге у благородного аристократа. С помощью веера можно дозировать влияние, прикрывая нижнюю часть лица и открывая её…
Николь только диву давалась, слушая бабушку. У той, казалось, был ответ на любой вопрос. Она рассказывала о своих тренировках на слугах, на молодых офицерах, захаживавших в дом к её второму мужу, даже на покойном принце, привечающем мальчиков. Её сила смогла на время подчинить и его.
– И самое главное – не злоупотребляй, – нахмурилась бабушка. – Влюблённый мужчина – это хорошо, но ревнивый неистовый безумец, преследующий тебя, способен натворить много проблем. Дуэли, скандалы, похищения, даже насилие…
Баронесса надолго замолчала. Николь предположила, что она сейчас вспоминает какую-то нехорошую историю, произошедшую в её жизни.
– А как понять, кто станет безумцем, а кто нет? – задала Ника вопрос, отрывая бабушку от тяжёлых дум.
– О! – улыбнулась она хитро. – Для этого нужно не только тренироваться, но и немного разбираться в людях.
Ника растерянно развела руками. У неё не было возможности осуществить ни то, ни другое. Мама заперла её в поместье на семнадцать лет, не давая никакой свободы. А осознанно тренировалась она только пару раз в Академии.
– Ничего страшного, – заверила её бабушка. – У нас есть несколько дней, а в моём поместье работает много молодых мужчин. – Баронесса мечтательно прищёлкнула языком.
Николь внимательно посмотрела на бабушку.
– Тебе их не жалко?
– Не переживай за них, когда ты уедешь, я их обратно очарую.
Улыбка баронессы показалась Нике предвкушающей. Николь сделалось неуютно. Ей не хотелось никого очаровывать. Хотелось, чтобы муж влюбился в неё сам, а не из-за какой-то божественной силы, хотелось самой влюбиться, а не вздрагивать каждый раз, когда он на неё смотрит. А ведь она не рассказала бабушке, что знает будущего короля, что несколько месяцев сидела на его лекциях и ёжилась от его внимания, что её окатывало омерзение и неприятие, как только он подходил близко.
А ведь с мужем придётся ещё и спать… Брр. Как пережить кошмар, что её ждёт?
