Осторожно: маг-и-я! На свадьбе нужен некромант - Надежда Николаевна Мамаева
Вот ведь… Мы почти умираем, а он оправдывается в любовных подвигах!
— Я не про это! Я про проклятие! Оно слишком мощное. Но я попытаюсь!
— Попытаешься… Что?!
— Пытаюсь обмануть судьбу, смерть и… что там еще есть пафосного на «с»?! — выдохнула я.
— Стерва… — выдохнул напарник, ощутив откат от моего заклинания.
«М-да… с изящной словесностью у Диего явно проблемы», — пронеслось в мозгу.
А вот у меня были проблемы с резервом. Да еще какие. Чтобы отделить хоть малую толику проклятия от носителя, ушли все мои силы. Перед глазами плыли алые круги, ноги едва держали, пальцы дрожали и… откуда-то пришло убеждение: если не остановлюсь — выгорю, но я упрямо стиснула зубы и… получилось! Я оторвала часть проклятия!
Кусок темной магии извивался в моих пальцах, как спрут, пытаясь зацепится уже за мою ауру. Не дала. Сплела в клубок — и швырнула с размаху на палубу. Туда, где были вычерчены вектора плетения.
Щупальца злословия ярились, но за пределы контура вырваться не могли. А я вскинула голову и взглянула в небо. Туда, где в свинцовой сини кружил альбатрос. А вот и курьер…
Белая птица кружила над мачтами, не подозревая, что сейчас станет добычей.
— Лови, пернатый, — выдохнула — и швырнула аркан, тот поймал птицу в силки.
Альбатрос попробовал взметнуться вверх пронзительным криком, но не вышло. Я притянула его к себе и загнала в ту же пентаграмму, где билась часть проклятия. Злословие тут же впилось в живую жертву, свиваясь с ней, и… едва проникло внутрь пернатого, как я убрала аркан.
А после накинула на Диего заготовленный экран. В тот вложила последние силы, вычерпав резерв до дна и взяв недостающие из неприкосновенного запаса — ауры. Возможно, после этого я выгорю, как маг, но… другого выхода не было. Я и так поистратилась, поднимая жеребца, вступая в сделку с духами, создавая воздушную волну. Но сейчас морская пучина грозила поглотить нас под собой, так что…
Миг — все было по-прежнему. На нас мчалось море, а потом… водная стена, закрывавшая собой уже небо, дрогнула. И — ринулась за птицей.
— Кракен меня подери… — прошептал Диего.
Это было последнее, что я расслышала. Мир поплыл, ноги подкосились, и тьма накрыла меня, как та волна, с головой.
Я ощутила крепкие руки, которые подхватили меня, не дав упасть. А потом пришли они, спутницы магов смерти — тьма, тишина, тлен, в который обращается весь мир, все чаяния и стремления перед ликом вечности…
Но главное: я смогла обмануть смерть, перекинуть часть проклятия на альбатроса, который уносил на своих крыльях прочь от нас неминуемую погибель, а остальное — скрыть под куполом. Правда, ненадолго. Сутки — и мое плетение рассеется, а погибель вновь вернется. А я буду уже без магии… Но какое-то время мы выиграли.
И какую-то его часть я провела в беспамятстве, плавая в черноте.
Тьма отступила медленно, словно нехотя выпуская меня из своих объятий. Первое, что я ощутила — ветер. Не ледяной, но свежий, пропитанный солью и надеждой. Потом — мягкость под головой. Не пуховая подушка, конечно, но что-то теплое, будто свернутое в рулон…
Я открыла глаза.
Над головой раскинулось звездное небо — бескрайнее, ослепительное, такое близкое, будто можно было дотянуться и сорвать с него горсть алмазов. Паруса шхуны, освещенные лунным светом, тихо шуршали, а волны мерно бились о борт. Значит, проклятие и вправду миновало…
Тишина.
Спокойствие.
И…
— Ты очнулась.
Голос, успевший за столь короткий срок стать почти родным, хрипловатый от усталости.
Я повернула голову — и увидела его.
Диего.
Он вновь стоял у штурвала, так, будто сросся с ним. Темные волосы напарника были растрепаны ветром, сильные плечи обнимала мокрая рубаха, а в темных глазах… сияли отблески огня, который иные зовут упорством.
Что-то мне подсказывало, что все то время, которое я проспала, Кремень провел у штурвала. Да уж… Напарник мой явно был из тех, кто своим упорством вызывал сначала улыбку, затем недовольство, после — изумление и под конец — зависть. В общем, был еще каким упрямцем. И тем был силен.
— Ты наконец-то очнулась, — выдохнул Кремень с облегчением, словно и вправду беспокоился за одну безбашенную (у меня и вправду не было никакой собственности за душой, ни домика, ни тем более замка с башнями) некромантку.
— Да, но это не точно, — отозвалась я и попыталась приподняться, но тело отказалось подчиняться.
— Давай помогу, — произнес Диего и сотворил немыслимое — оставил штурвал. Совсем. Не надеясь, что я подхвачу.
Через несколько мгновений рядом со мной возникла миска. В ней — куски жареной рыбы. Просто, без изысков, но пахло так, что у меня свело живот от голода.
— Ты… готовил? — удивилась я.
— Да, на сковороде. Не шедевр, но не отравишься… Слышал, магам после колдовства нужна сытная еда и вино. С последним, извини, туго, но рыбу наловил…
И под моим недоуменным взглядом пояснил:
— После того как волна прошла мимо, наступил штиль.
Мне показалось, или кто-то сейчас попытался соврать? Ибо ветер, хоть и несильный, но был. Он бил в паруса, и в этих ударах я слышала заботу одного брюнета о безрассудной некромантке. И от этого почему-то хотелось улыбаться…
И вот так, по-идиотски растягивая губы, я потянулась к еде, но пальцы дрожали.
Диего вздохнул, присел рядом, сложив ноги в замок, и произнес всего одно слово:
— Дай-ка.
Он взял ложку и, аккуратно, так, чтобы отделить от костей, разломил кусок и поднес к моим губам.
— Ешь.
Я замерла. То, что происходило сейчас, было для меня давно забытым и почти чужим… Кажется, у обычных людей это называлось заботой.
Диего кормил меня.
Как ребенка. И рыбой, и сказочками про созвездия, которых над нами было немерено.
— Вот это — Огненного Дракона, — ткнув пальцем, вернее, ложкой в небо, произнес Диего. — Оно так названо в честь последнего огненного дракона, который умер пятьсот лет назад в Биройской долине. А вот это… Водоноса, в честь…
— Как ты поймал проклятие? — перебив напарника, спросила я, глянув в темные, как сама южная ночь, глаза.
Ложка на миг зависла в воздухе, а Диего сжал ее ручку так, что его костяшки побелели. Глядя на эту реакцию, я уже пожалела о том, что спросила. Каждый из нас имел право на свои тайны, и
