Новогодняя симфония дракона - Кария Гросс
- … и сколько это будет продолжаться? Ниссен? – слышала я нежный женский голос. Он был тихим-тихим, так что приходилось прислушиваться. – Не противься… Я – твое вдохновение… Я – твоя муза… Я – твоя музыка…
- К вам можно? – спросила я, а шепот вдруг исчез. Я внесла поднос, поставив его на стол.
- Я хотел бы с тобой поговорить, - произнес Маэстро, а я подняла брови. – Присядь…
Его голос был каким-то мягким, даже слишком.
Послушно присев в кресло, я приготовилась внимать.
- Я думал над твоим признанием, - наконец произнес Маэстро, а я чуть было не открыла рот от удивления. – Понимаю, как тяжело тебе было рассказать о своих чувствах…
Он промолчал, а я сделала глубокий вдох.
Глава 28
Я смотрела на Маэстро, стараясь скрыть удивление. Кресло почему-то стало каким-то неудобным. Неужели он воспринял мои чувства серьезно? Вот это поворот! А что, если он скажет, что тоже влюблен в меня? На мгновенье я вспомнила слова Катрины, что я понравилась Маэстро. И правда, мне прощается куда больше, чем следовало бы. Но, с другой стороны, это может быть просто начало! Не факт, что ко всем новеньким сразу применяются драконьи меры…
Но мысль о том, что сейчас он скажет, что тоже влюбился в меня, почему-то вызвала такое приятное чувство внутри, что я обалдела от самой себя?
«Ты хочешь сказать, что он тебе нравится?!» - спросила я себя мысленно, пока Маэстро думал над продолжением.
«Да!» - прошептало сердце. И я почувствовала легкую приятную дрожь где-то внизу живота.
- Анна, - наконец произнес Маэстро, глядя прямо мне в глаза. – Я не могу ответить взаимностью на твои чувства…
Все мечты, которые вдруг появились из ниоткуда, рухнули вниз. По телу пробежала неприятная дрожь. Словно я и правда влюбилась в него.
- П-п-почему? – спросила я.
Более глупого вопроса я и придумать не могла, но почему-то именно он вырвался у меня.
- Не спрашивай, - усмехнулся Маэстро. – Я не хотел разбивать твое сердце… И понимаю, что тебе тяжело принять правду. Но да. Как женщина ты меня не интересуешь. Но ты обязательно встретишь свою любовь…
Дальше можно было не слушать. Мне почему-то было неприятно. Так, словно я действительно что-то ждала в ответ, а не пыталась спасти себе жизнь. Истина была где-то посередине…
- Я… я вас поняла, - почему-то уставшим и слегка глуховатым голосом произнесла я. – Спасибо. Можете не продолжать.
Хоть внутри и было неприятное чувство отказа. Любой отказ почему-то воспринимался мной как конец света. Что значит «нет»? Нет билетов, нет мест на январь на маникюр, нет времени у друзей, чтобы куда-то сходить… Любое «нет» вызывало у меня внутри неприятное покалывание. И гадкий осадок. Стоит ли говорить, что гордость потом заставляла обходить отказавший салон красоты десятой дорогой, не приглашать друзей никуда и не пользоваться услугами данной компании. И сейчас отказ прозвучал как пощечина. Нет чтобы как-то его украсить. Тут прямо как топором!
«Да ладно тебе!» - повторяла я себе. – «Ты не о том думаешь! Думай о том, что мысль о влюбленности может спасти тебе жизнь. Мне кажется, у приличных драконов не принято жрать влюбленных в них девушек.
«Да почему «нет»?! – кипятилась я внутри. – «Чем я хуже?! Что со мной не так?! Зеркало говорит, что все так! Или это просто я так решила?!»
Я взяла себя в руки, понимая, что сижу с глупым видом, а надо плакать. Плакать, как плачут девушки, которым только что разбили сердце!
- С-с-спасибо, - прошептала я, скривившись и отвернувшись. – Спасибо, что сказали правду…
Я судорожно вздохнула, выжимая из себя слезу.
А потом поняла, что слеза не майонез, давиться не будет, и спрятала лицо в руках, как бы плача. Сейчас нужно встать и бежать в сторону двери… Пулей вылететь из комнаты и…
- Анна! – позвал Маэстро, а я все еще делала вид, что рыдаю. – Я прошу тебя успокоиться.
Сейчас его голос звучал растеряно. Он был обескуражен моей реакцией.
- Простите, - прошептала я, пытаясь старательно выдавить слезу.
Я продолжала как бы плакать, вспоминая самые грустные моменты жизни. О том, как в детстве умер хомячок. И тут появились искренние слезы. Я оплакивала хомяка, который прожил долгую хомячиную жизнь и однажды сдох от старости или переедания.
- Простите, - прошептала я. – Это всё из-за нее?
- Из-за кого? – спросил Маэстро. В голосе его явно слышалась настороженная нотка.
- Не прикидывайтесь, словно не знаете, - произнесла я. – Красавица в черном, которая ходит по комнате и исчезает, когда я в нее вхожу.
- Я не знаю, о ком ты, - спокойно произнес Маэстро. – Ты, видимо, сильно утомилась. Тебе нужно отдохнуть.
Я поняла, что спорить бесполезно. Осталось только хлюпнуть носом и уходить к себе.
- Анна, сегодня я тебя тревожить не буду, - послышался голос в спину. – А завтра принесешь мне завтрак. В девять часов утра. Поняла?
- Да, - выдохнула я, налегая на дверь.
Я шла по коридору, не зная, что и думать. Про даму в черном я даже и думать боюсь? А что, если она мне… ну, например, померещилась? Или это часть его музыки? Змея же оживала? А вдруг это – его эталон женщины? Идеал, недостижимый и прекрасный?
Я вспомнила красавицу, чье черное кружево оттеняло фарфоровую бледность лица, и посмотрела на себя в зеркало. Сейчас я напоминала Золушку, которая недавно убила злую мачеху и закопала ее рядом со злыми сестрами… На переднике было пятно. Волосы взъерошены, от чего казалось, что меня ударило током.
Остановившись возле зеркала, я подняла брови на свое отражение. На меня смотрела измученная девушка с очень уставшими глазами. От ее платья, которое казалось мне добротным и нарядным, осталось только воспоминание. Сейчас оно выглядело ношенным и весьма несвежим. Круги под глазами намекали на то, что если я и муза, то только к какому-нибудь реквиему.
Стащив с головы повязку, я распустила волосы. Они были довольно грязными, а я поняла, что за всей этой беготнёй
