Сбежать из Академии - Леока Хабарова
— Неправда! — взвилась я. — Я всё проверяю! Всегда!
— Да ты что! — глаза Мегеры сузились. — Раз так, напомни, как назывался первый столбец в таблице, которую я прислала тебе в две тысячи четвёртом году тридцать первого декабря в без пятнадцати двенадцать с пометкой «Срочно!»? Что? Не помнишь? Во-о-от. Поэтому не надо сочинять сказки про какой-то мистический саботаж! Во всём, что произошло, виновата ты и только ты. Поэтому разбирайся сама. Решай вопрос!
— Но…
— Решай вопрос, сказала! Чтобы к концу недели все данные были восстановлены. Иначе будешь объясняться с Которектором лично!
* * *
Я сидела на крыльце Каки, подпирая голову руками, и смотрела в пустоту перед собой. Солнце давно скрылось за горизонтом, забрав с собой непередаваемую яркость Запредельных закатов, и повеяло мягкой весенней прохладой, наполненной чарующим ароматом сирени.
Однако я не замечала ни запахов, ни нежной пастели небес, ни налетевших с тренировочного кладбища летучих мышей, которые пронзительно пищали в сгущающихся сумерках. Всё, о чём думалось, проклятущий вирус, истребивший всю кафедральную номенклатуру за последние пять с половиной лет.
— Здесь сидеть не положено. — Тигорь Юрьевич вырос за спиной и гневно дёрнул полосатым хвостом. — Освободите ступени. Вы загораживаете проход.
Проход был широк и безлюден. Все обитатели Каки давным-давно сидели по своим каморкам, встречая сладкую майскую ночь.
— Никого нет, — бесцветно проговорила я, не обернувшись.
— Не положено! — рыкнул Юрич, и я посмотрела на него, хотя знала, что лицо опухло от слёз, которые всё ещё катились по щекам, не желая останавливаться.
— Сейчас уйду.
Комендант вздохнул.
— Ладно, сиди, — махнул волосатой лапой. — Но только сегодня и строго в порядке исключения!
Я кивнула, улыбнувшись краешком губ, а Юрич повёл ухом и скрылся в недрах Каки.
Я снова осталась наедине с мрачными мыслями, а где-то наверху, под самой крышей, протяжно и жалобно завыл полтергейст Петрович.
Сколько времени прошло, неизвестно, но сумерки обернулись непроглядной мглой, и вокруг Корпоративного Комплекса вспыхнули уютные жёлтые фонари. Сверчки и цикады звонко стрекотали, вторя печальным ариям Петровича.
Что-то мягкое и пушистое коснулось моей ноги и громко заурчало.
— Ур-р-р… Ур-р-р…
— Ах, Олег, откуда ты здесь? — я подняла котёнка и усадила на колени.
— Тебя встречаем, — раздалось над самым ухом. — Вот, держи.
Антон протянул мне покоцанную кружку с олимпийским медвежонком. В ней оказался ароматный мятный чай. Ещё вполне горячий.
— Спасибо, Антон.
— На здоровье, Нина. — Он опустился рядом.
Я бросила на Физика короткий взгляд.
— Ты уже в курсе, да?
— Все в курсе, — не стал он отрицать. — Кругом только об этом и болтают.
— О том, как бестолковая секретарша пустила псу под хвост подготовку к проверке?
Антон внимательно воззрился на меня.
— Давно ты успела себя в этом убедить?
Я отставила кружку и уронила голову на руки.
— Других вариантов попросту нет. Это я не доглядела!
— Тебя что, Мегера покусала? — Он забрал с моих колен Олега и принялся брутально его почёсывать. Кот загудел, как комбайн Беларусь. — Или у вас на кафедре чувство вины воздушно-капельным путём передаётся?
— Ни то, ни другое, — грустно улыбнулась я. — Просто… Не знаю, что и думать.
— То есть, моё мнение ты в расчёт не принимаешь? — хмыкнул он. — Я уже говорил. Кто-то весьма основательно хочет навредить Мегере. А рикошетом прилетает по тебе. Сначала документы, теперь вирус. Не думаю, что это случайность. Слишком уж всё складно. И, подозреваю, станет только хуже.
Что-то в его тоне заставило меня похолодеть. Какие-то странные, незнакомые нотки.
— И… что ты предлагаешь? — спросила настороженно.
Антон заглянул мне прямо в глаза.
— Нина, — сказал с невероятной твёрдостью. — Я предлагаю тебе уволиться. И как можно скорее.
— Но… но я не могу уволиться! — воскликнула я. — Уж точно не сейчас! На мне вся номенклатура, а проверка не за горами! Без меня никто не сможет всё грамотно разъяснить экспертам — запутаются! Там ведь чёрт ногу сломит!
Физик усмехнулся.
— Твоя преданность факультету очень трогательна, но, боюсь, ты сознательно вознамерилась взойти на Голгофу, Нина. Если что-то пойдёт не так (а это всенепременно случится, к гадалке не ходи), Мегера разменяет тебя, как пешку, обвинив во всех грехах.
— Нет… — пролепетала я. — Она никогда так не посту…
Я осеклась на полуслове, ощутив, как противно кольнуло под лопаткой: черви подозрений противно завозились в душе. Неужели он прав?
Антон пожал плечами.
— Как знаешь. Тебе видней. Я здесь без году неделю, а ты давно работаешь.
— Да… Давненько…
— И до сих пор ничего не заподозрила? Никаких странностей? Все ведут себя, как обычно? Всё так, как всегда?
— К чему ты клонишь? — нахмурилась я.
— К тому, что у вас на кафедре завелась крыса.
Глава 16
О крысах и не только
— Крыса!!! — я выронила папки и вжалась в стену.
Гигантских размеров грызун восседал в кресле, сложив на столе мерзкие розовые лапки, и внимательно смотрел на меня.
— Не ори, это я, — изрёк он голосом Мегеры, но легче не стало. — Это всё из-за нервов. Боюсь, будет хуже. Кончай истерику и принеси мне кофий. Надо поговорить.
Я судорожно кивнула и рванула обратно в приёмную, плотно затворив дверь кабинета.
Ну и ну!
Дрожащими пальцами я поставила чашку на блюдце. Сердце колотилось бешено. Глупо, конечно, да и вряд ли кто поверит, но я действительно испугалась. Да, Мегера частенько представала в таких обликах, что ахнешь. То дракон, то плесень, то железная змея. Но… Что уж поделать — я боюсь мышей. А уж огромных и говорящих, так тем более!
Чтобы вернуться в кабинет, пришлось собрать в кулак всю волю.
— В-ваш кофе, М-м-мегера Д-душегубовна.
— Сядь. — Крысяра приняла чашку и принялась пить, оттопырив розовый мизинец. Жуть жуткая!
Я села.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что если меня сейчас уволят, я начну визжать от счастья, прыгать до потолка и побегу за шампанским. И одной бутылкой точно не обойдётся!
Мегера внимательно разглядывала меня. Прямо-таки буравила злыми глазёнками-бусинками. Пауза затягивалась, и теперь я уже молилась, чтобы меня просто уволили, и дело с концом. Но надежды не оправдались…
— Ты поедешь в Блуждающую Бухгалтерию, — прозвучал, наконец, приговор, и я вздрогнула. — Отдашь замглавбуху служебную записку о допфинансировании ввиду ущерба, причиненного Марией Ивановной. И не просто отдашь. А сделаешь так, чтобы её согласовали.
— Но… почему я? — воскликнула, понимая, что передо мной ставят
