Отдам дракона в хорошие руки - Марина Ефиминюк

– А где мое? – не поняла я, разглядывая синий шелковый наряд без белого воротника и даже без рукавов.

Девушки оторопело переглянулись. На скулах обеих снова побежали чешуйки.

– Но гладильщица отдала именно это платье, – проговорила опростоволосившаяся Иридия, поблескивая золотистыми чешуйчатыми полосками. – Присмотритесь получше, может, оно все-таки ваше?

Я одарила ее выразительным взглядом и уперла руки в бока.

– Сейчас найду ваше платье! – клятвенно заверила она.

Вернулась минут через пятнадцать с тем же самым чужим платьем и начала уверять, что ошибки не случилось. Появлялось подозрение, что гладильная во дворце волшебная и от магического пара неказистые платья в ней превращаются в шикарные шелковые наряды.

– Может, его наденете? – робко предложили девушки облачиться в чужую одежду.

Проглотив емкое ругательство, я отправилась в комнату для переодеваний. Горничные виновато посеменили следом.

– Не одним платьем богаты, – пробормотала я на родолесском, вытаскивая из шкафа лекторскую юбку и блузу с бантом. В общем, не самая нарядная «экипировка», зато точно женская.

– Я отнесу отпарить… – робко предложила Иридия.

– Нет уж, спасибо, – пробормотала я и объяснила уже на драконьем: – Давайте в этот раз я как-нибудь сама.

Повесила юбку на рогатую вешалку, растерла ладони и принялась оглаживать плотную ткань, пытаясь придать одежде ладно не приличный, но хотя бы опрятный вид.

– Вайрити, – осторожно проговорила Лавиния, – что-то ткань дымится.

– Где? – не поняла я.

Край подола не просто дымился, а начал тлеть. Ткань чернела, таяла и грозилась превратить юбку до лодыжек в пояс. Выругавшись, я мгновенно погасила магию. Кто бы сомневался, что бытовое заклятие снова закончится уничтожением вещей! У боевых магов вообще с этим плохо складывалось. Обязательно что-нибудь испортишь.

– Что же делать? – расстроились девушки. – Идти в мужской одежде на праздник – большой позор.

Я посмотрела на синее одеяние в руках Иридии. Заявиться на праздник в чужом наряде тоже, мягко говоря, не особенно большая честь. Встретишь хозяйку платья, потом стыда не оберешься! Но лучше уж позориться перед драконами красивой, чем в непритязательных брюках.

– Надену платье, – сдалась я.

Честное слово, какая-то дурная традиция. Каждый раз, когда мы встречались с владыкой, я обязательно была одета в чужое платье.

Горничные взялись провожать меня на праздничный ужин в малахитовый зал, где, по их словам, собирались гости. За окнами стояла густая темнота, и дворец словно вспыхнул изнутри. Мраморные стены широких коридоров излучали мягкое свечение, ярко и контрастно горели алым цветом вырезанные письмена. Зато сразу стало ясно, почему днем по дороге в покои я не увидела ни одного светильника. Лампы попросту были лишними.

Девушки довели меня до широкой лестницы. В заполненный гостями зал с гладкими темно-зелеными стенами я поднималась одна. Женщин в шелковых струящихся нарядах оказалось предостаточно, и никто не обратил внимания на опоздание. Я тихонечко пристроилась к коллегам, но мужчины встретили меня сдержанно. Один поздоровался на драконьем языке, приняв за местную. Пришлось неловко представиться, словно мы никогда не виделись.

– Кто вы, дивное видение? Как ваше имя? – тяжело дыша в ухо, из-за спины прошептали голосом Янгеля Подлунного. – Я мечтаю нарисовать ваш портрет…

Я обернулась и одарила художника в очередном аляповатом костюме выразительным взглядом. Он смутился, кашлянул в кулак и небрежно бросил:

– Не узнал со спины. Свет приглушенный…

Малахитовые стены в зале действительно не светились, как в коридорах, но в углах и в широком проходе между двух длинных столов стояли высокие бронзовые чаши на металлических витых подставках. От камней поднималось магическое марево, и возникало обманчивое впечатление, будто пространство озарял неверный свет факелов.

– То есть портрета не ждать? – с иронией спросила я. – Мне просто интересно: много дивных видений согласилось?

– Мне никогда не отказывают, – высокомерно заявил он, подхватил с подноса проходящей мимо служанки два серебряных бокала и с чарующей улыбкой выдал на ломаном драконьем бранное слово.

Мы с подавальщицей знатно опешили.

– Почему она на меня так смотрит? – сквозь зубы пробормотал Ян.

– Ты выругался, – подсказала я.

– В каком смысле?

– В нецензурном, – фыркнула я и мягко объяснила служанке: – Мой друг плохо говорит на рамейне. Он хотел поблагодарить за напиток.

Та по-быстрому отошла от нас.

– Прости великодушно, милая! Ты обворожительна! – вдогонку ей высказался Ян, привлекая внимание окружающих, и с невозмутимым видом сунул один из бокалов мне: – За приезд!

Не заметив, что к нам не повернулся только ленивый, а земляки коллективно отодвинулись, он отхлебнул вино и уважительно округлил разноцветные глаза. Оказалось, чтобы запомниться в приличном драконьем обществе, необязательно надевать брюки. Можно просто встать рядом с Янгелем Подлунным, изучающим рамейн по сомнительному самоучителю. Жаль, что синих занавесок, да и любых других, на стрельчатых окнах зала не было, а так бы красиво с ними слилась.

– Кстати, отличное вино. Зря не пробуешь, – не постеснявшись еще раз припасть к бокалу, одобрил художник.

– В Хайдесе его называют «приветственным», – проговорили на родолесском с сильным акцентом.

Мы удивленно обернулись. Рядом с нами стоял светловолосый дракон с холеной юной блондинкой в алом, вцепившейся в его локоть. Открытые плечи, глубокое декольте и точеные скулы у девушки едва заметно мерцали от золотистой пудры. Не зря говорят, что драконы любят блесточки. Золотом местные дамы себя не обделяли.

Мужчина был худощав и, вероятно, по местным меркам не обладал великим ростом. Однако мне все равно приходилось поднимать голову. Взгляд то и дело цеплялся за тонкую косичку с золотой застежкой, свисающую у него с виска.

Мы представились. Их звали Ярран и Данри Элори. Друг другу они приходились братом с сестрой и действительно были внешне похожи.

– Красивое платье, – похвалила Данри на недурственном родолесском.

Мысленно я решила, что хозяйка синего платья нашлась, и осторожно уточнила:

– У вас есть похожее?

– Предпочитаю яркие цвета, – ответила она.

– Данри, следи за словами, – едва слышно на драконьем осек сестру Ярран.

– В чем проблема? – полагая, что ее не понимают, спросила она на родном языке. – Всегда считала синий цветом простолюдинов.

С милой улыбкой она поправила на шее богатое колье.

– Зато в Родолессе синий считается королевским, – невозмутимо перешла я на рамейн.

Возникла сконфуженная пауза.

– А молва не врет, женщины с Родолесса самые обворожительные на всем континенте, – фальшиво хохотнув, принялся нахваливать Ярран. – Госпожа Егорьева, вы, должно быть, прибыли по личному приглашению владыки?

– По заданию Залеской академии магии, – подсказала я, догадываясь, что во мне пытаются разглядеть ту самую пресловутую невесту Эсхарда, о которой многие слышали, но никто не видел. – Я бестиолог.

– Вы изучаете нечисть! – воскликнул Ярран. – Какая приятная неожиданность!

– Увлекаетесь? – вежливо уточнила я.

– У