Сошествие в Аид - Хейзел Райли

— Ты — моя Артемида, — шепчет Кронос, хрипло и низко, как липкой ладонью по щеке. Его взгляд пронзают насквозь. — Богиня охоты, луны и дикости. Сестра Аполлона, бога Солнца. Две стороны одной медали. Сильная женщина с серебряным луком, любимица ночи и её светила. Диво.

— Очень надеюсь, что нет. Потому что Аполлона я целовала.

Как только я это говорю, Хайдес испепеляет меня взглядом. Возможно, не лучшая реплика.

Кронос ходит кругами, всё ещё с этой бумагой в руке. Машет ею, будто пустяком, но нутром чувствую — там главное.

— Ты станешь одной из нас, Хейвен, — и прежде, чем мой сын успеет возразить или ты сказать «нет», я объясню зачем. — Он подносит палец к губам: тишина. — Долг твоей матери — передо мной. А твой отец отдаёт его слишком медленно. Я мог бы сказать, что в деньгах не нуждаюсь, что мне всё равно, но правда в том, что мне хочется побыть подонком. И я их потребую. С силой. А ты не хочешь остаться ещё и без отца, верно, Артемида?

Ненавижу, когда он называет меня так, но сильнее пугает скрытая угроза.

— Нет.

Кронос улыбается и останавливается рядом с Хайдесом. Проводит рукой по его волосам с нежностью, которой на нём быть не должно.

— Прекрасно. Ты войдёшь в лабиринт — докажешь, что я не ошибся с инвестицией, — и, если выйдешь, станешь одной из нас. Будешь работать на меня. У тебя будут свои игры и собственный зал здесь. И…

Хайдес яростно мотает головой.

А я медленно сдаюсь своему приговору. Я даже осознать не успеваю. Всё слишком быстро. И толпа не помогает.

Кронос протягивает мне руку, улыбаясь обольстительно. На секунду он выглядит красивым мужчиной с редкой харизмой. Совсем не тем безумцем, который собирается швырнуть меня в лабиринт и вписать в свою семью под именем Артемиды.

Но створки слева распахиваются с грохотом, эхо катится по залу, перекрывая всё. Порыв холодного воздуха подсушивает пот на моей спине; меня пробирает.

— Эй, Кронос, старый кусок дерьма.

Я знаю этот голос.

Это Перси. Стоит в проёме — чёрный костюм, ухмылка наглая, почти злая. Синяки под глазами — ещё хуже, чем в прошлые дни.

Когда я смотрю на Кроноса, пазл складывается в одну страшную картинку. Он его знает. Кронос знает Перси — и по его лицу видно: дружбой там и не пахнет. Почему? Откуда?

— Кто тебя впустил? — спрашивает Титан.

Перси фыркает, скрещивая руки.

— Глупый вопрос. Думаешь, есть что-то, чего я не могу? Ну же, Кронос, ты меня давно знаешь.

Мы с Хайдесом переглядываемся. Он тоже не понимает. Среди Лайвли только Рея стоит — она всё прекрасно понимает. У Гермеса куриная ножка зависла в воздухе и рот открыт. Аполлон рядом вынимает ножку из его пальцев и кладёт обратно на тарелку.

— Хейвен, — зовёт Перси. Машет ладонью. — Как ты? Всё в порядке? Он уже успел тебя шантажировать, чтобы сделать одной из них?

— Выбирай, — рычит Кронос. — Мне к тебе подойти и сломать каждую кость, или позвать охрану — и они сделают это за меня?

Перси закатывает глаза, усмехаясь.

— Да ладно, дядюшка, так с семьёй не поступают.

— Ты мне не семья.

Я хмурюсь.

— Семья? — повторяю. — Дядюшка?

Перси распахивает рот:

— О. Точно. — Делает несколько шагов ко мне. Взоры — только на нём. — Ты была права. В конце концов, ты не дура, Хейвен Коэн. Контактные линзы — лишь верхушка моей маскировки. Меня зовут не Перси.

Сердце колотит, как сумасшедшее. Я даже не спрашиваю, как зовут на самом деле — он всё равно скажет.

Он пожимает плечами:

— Меня зовут Арес. Приятно познакомиться.

Мне всплывает в памяти фраза незнакомца: «Есть глаза, что смотрят неискренне, и рты, произносящие чужие имена». Карие глаза Перси — которые на самом деле чёрные. Его имя. Арес. Перси. Арес.

Арес. Бог войны. Кровавой войны. Любимец хаоса и насилия. Арес.

И будто этого мало, Арес указывает большим пальцем за спину.

К нам идут три фигуры, разного роста, шагают синхронно и плавно. Двое парней и девушка. Парней я не видела никогда. А её — да. Это Лиззи. Это Лиззи? Та самая, что встречала меня в первый день в Йеле и играла у Афродиты?

— А это Зевс, Посейдон и Гера, — сообщает он только мне, с убийственной невозмутимостью. — Мы — «здоровая» часть семьи.

Эпилог

Трое

Пятнадцать лет назад

Округ Колумбия, Вашингтон

Все узнавали приход супругов Лайвли по двум характерным звукам.

Сначала — стук шпилек Реи по полу. Потом — шелест кожаной куртки Кроноса. Взявшись за руки, как двое влюблённых подростков, они шагали по коридорам приюта Saint Lucifer. Расположенный на западной стороне Constitution Avenue, это был один из самых престижных приютов США. Остаться без родителей — не удача, но попасть в вашингтонский Saint Lucifer — лучшее из возможного.

— Как идут тесты? — спросил Кронос у директрисы, высокой женщины с выбритой головой и янтарными глазами.

— Тесты идут хорошо, — ответила та, явно желая порадовать такого человека, как Кронос Лайвли. — Мы отобрали восьмерых очень перспективных детей.

Рея крепче сжала ладонь мужа — от возбуждения. Возможно, их ждало новое усыновление. Но Кронос всегда был дотошен, придирчив к деталям и не терпел обобщений.

— Александриа, что значит «идут хорошо»? Вы проводите именно те пробы, что мы указали? В точности по нашим инструкциям?

— Разумеется, да, — поспешила заверить она. — Я уже переслала тебе все файлы с результатами и видео.

Кронос едва заметно улыбнулся — и одной этой улыбки хватило Александриа, чтобы выдохнуть.

Это были простые проверки, чтобы отсечь детей и выделить самых способных и остроумных. Кронос и Рея хотели тех, чьи способности выбиваются из нормы. Настоящих вундеркиндов. Для каких целей — никто не знал.

Директриса распахнула двери в огромный сад — вечнозелёная трава, густые кроны. Был час игр — игр как «отдыха для всех», не тех, что шли в подземных комнатах с девяти до одиннадцати вечера. Дети были повсюду: кто-то сидел на траве, кто-то бегал и визжал. Взрослее — те, кто уже понимал, что ждать усыновления им до совершеннолетия — кучковались за столиками.

Александриа искала одного конкретного мальчика — и, заметив его, жестом позвала супругов Лайвли. Это был мальчик с длинными каштановыми волосами и глазами зелёными, как трава под ним. Перед ним валялись детали Lego, и он без особого интереса перекатывал их в пальцах.

— Он очень молчаливый и замкнутый, — сказала она, не заботясь, что он услышит. — Но пугающе умён. Лучшие