Попаданка под прицелом - Женя Сталберг
А о чём мы говорили?! Почему я стала доктором?!
Я тяжело вздохнула и неодобрительно покачала головой, переходя к другому раненому.
Осматриваю как-то заторможенно.
- Лучше не привязывайся к нему. Или вообще кому-то из солдат. Будет больно, если влюбишься, а он не вернётся…
Мои глаза в который раз округлились, глядя на сестру милосердия. Ещё никогда не встречала кого-то более прямолинейного.
Боюсь даже представить, что такое может на самом деле произойти с Николасом.
Ни о его смерти.
Ни о его невозвращении.
Ни о любви к нему.
От одной мысли мороз по коже.
Брр…
Теперь понятно, откуда у Тэрезы такая холодность. Это защитная реакция – не привязываться к ближнему, чтобы потом не было больно.
Мне вдруг пришло в голову, что и она могла кого-то потерять на фронте. Я по новому взглянула на неё украдкой.
Мне стало грустно и тоскливо. Всем на войне одиноко, даже тем, у кого есть пара. Однако и им куда хуже, чем тем, кто на самом деле один. Так как последним нечего терять.
- Я волнуюсь как друг… Мы выбирались из пекла вместе…
- Да… Понимаю, опасность сближает. Но ты не должна этого делать. Твоё волнение будет мешать работе. Затуманит рассудок.
Легко сказать… Как можно просто так взять и выключить чувства?!
Одно я знаю точно, она права. Думая о Николасе, я не заметила, как день прошёл. Не заметила, что за лица мелькали передо мной, что за раны повидала. Наверняка и не сумею заснуть, как сегодня ночью.
Только в этот раз буду молиться, не чтобы меня оберегал ангел хранитель, а старшего унтер-офицера.
Глава 18. Ожидание
Ожидание возвращения Николаса убивает. Особенно, когда повсюду напоминание о том, что с ним может произойти.
Эта неделя оказалась самой долгой в моей жизни. Мне трудно привыкнуть к здешнему быту. Я будто перестала видеть в окружающих людей только пушечное мясо.
Такое ощущение, что чужая боль проникает под кожу и жжётся, словно расколённый металл. Иногда вовсе волосы хочется рвать на себе от безумия вокруг и безысходности. Однако я продолжаю дальше выполнять работу, как на автопилоте. Ведь кто, как не я, им поможет?!
Возможно, Тэреза и не столь зрелая, насколько мне думалось. Кажется, и я старею каждую минуту, слушая вопли мучений, которые доносятся из всех сторон хирургического лазарета. Большинство мужчин, конечно, изо всех сил сдерживаются. Поскольку они сильный пол и им не положено плакать и выражать эмоции. Но я то в курсе, что у внутри них агония…
Тэреза очень понимающая сестра милосердия. Пусть у неё и скверный характер временами проскальзывает, она всегда выполняет сверх своих обязанностей. Всегда прислушивается к раненым, делает всё, чтобы обеспечить комфорт. У меня на это же нет сил…
Она несколько дней кропила, чтобы сделать отвары по моим рецептам. Пока что сделали три. Будем испытывать на больных, что помогает лучше. Но даже этот факт не утешает меня. На запущенных стадиях вряд ли настой поможет. Хотя кто знает?! Будем надеяться, другого выбора нет.
- Попытайся видеть в них младенцев, у которых режутся зубки.
- Что, прости?! - брови взметнулись от удивления.
Сказанная сестрой милосердия фраза никак не входила в рамки происходящего.
Совсем заработалась, уже мерещится всякое…
- “Попытайся видеть в них младенцев, у которых режутся зубки” - я говорю. - снова повторила Тэреза. - У младенцев такая же боль. Им нельзя пить обезболивающее, что вызывает привыкаемость. Это нужно пережить. Вот и нашим пациентам нужно преодолеть чёрную полосу в их жизни. Хотя это лучше, чем не вернуться из фронта вовсе. Раз они добрались к нам, есть шанс.
Я поджала губы, благодарно кивнула и резко вправила руку пациенту.
Мужчина подскочил на койке и заорал как не в себя. Да так громко, что поморщилась. То ли от страха, что сейчас и мне прилетит какая-нибудь оплеуха, то ли от звуков его воплей.
- Ну-ну! Всё хорошо! - заверила Тэреза, хватая мужчину за другое плечо, чтобы не испортил проделанную мной работу.
Я наложила ему шину на лучевую кость и прижала её к его груди.
- Пожалуйста, не беспокойте руку.
- Фуф… Спасибо. Доктор. Баерт. - с натяжкой поблагодарил военный, тяжело втягивая воздух через зубы.
- Не за что. - выдала очередную сдержанную улыбку.
Мы с Тэрезой двинулись к следующему ожидающему раненому, как нам перегородили дорогу.
Запыхавшись, молодой светловолосый солдат чуть не врезался в нас.
- Доктор Баерт!
Сестра милосердия рассердилась не на шутку:
- Ты что, с ума сошёл?! А если бы раненого сбил с ног?! А если бы доктор Баерт сломала себе что-то?! Ты хоть представляешь, сколько твоих товарищей остались бы без помощи?!
- Я-я… И-извините… Я ничего такого не хотел!
- Поэтому по хирургическому лазарету запрещено бегать!
Я положила руку на плечо своей помощницы в успокоительном жесте.
- Что вы хотели?!
- Вас вызывает дивизионный врач.
- Дивизионный врач?! - задумчиво переспросила, почёсывая затылок.
- Да! Она срочно требует вашего внимания.
- Идите, я пока что продолжу без вас. - заверила Тэреза.
Я кивнула.
Глава 19.
- Ведите, солдат.
- Я рядовой, мэм.
- Хорошо.
Мы миновали общее помещение, где спят раненые, коридор и лестницу на второй этаж, когда случайно услышали шёпот трёх военных.
- Срочно собрать один артиллерийский отряд, один партизанский. Поставить дополнительную охрану около дивизиона. Мы должны знать, если кто-то из них прорвётся и найдёт наш дивизион.
Я тут же затормозила и оглянулась. Один из мужчин зыркнул на меня, и компания притихла.
- Доктор Баерт, вас ожидает главный военный врач. - напомнил рядовой.
- Мы в опасности?! - я затаила дыхание.
Парень пожал плечами.
- Кто знает?! Однако нам положено быть начеку.
- А поподробнее?!
Тот оглянулся по сторонам и зашептал:
- От артиллерийского отряда нет вестей. А со вторым всё ещё хуже. Разведчик доложил, что мы должны приготовиться. На линии огня – ад. Если наши парни не выстоят, то немцы снова пробьют оборону.
Паника захлестнула меня резко, без предупреждения.
Дыхание перехватило, а сердце забилось как сумасшедшее.
Он не может умереть…
Не может…
- Заходите, доктор Баерт. - донёсся мужской голос сквозь мрак, образовавшийся в мыслях.
Я продвинулась на ватных ногах, ничего не замечая перед собой.
Потерянная.
