Северный ветер - Александрия Уорвик

– Милорд? – робко позвал повар.

Борей неотрывно и мрачно смотрел в окно, стоя у раковины.

– Не мельтеши, Сайлас.

Он справится с тортом, даже если это будет последнее, что он сделает.

В третий раз Борей перемешал – достаточно агрессивно – все ингредиенты, вывалил тесто на противень и поставил в печь на слабый огонь. И проверял пирог каждые десять минут или около, пока в воздухе не появился легкий сладковатый аромат.

Вынув противень из печи, Борей внимательно осмотрел теплый, похожий на хлеб кругляш, с интересом потыкал в губчатую структуру. Определенно похоже на торт. Совсем не тот комковатый или сильно сгоревший предшественник. И пахло тортом, сладкой мукой. Напряженные морщинки вокруг глаз и рта Борея разгладились от облегчения. Он потратил целый день, но справился. Он, Борей, Северный ветер, испек торт. Теперь осталось украсить.

Внимание Борея привлекли свежие цветы в ближайшей вазе. Превосходно. Борей оборвал белые лепестки и посыпал их сверху на пирог. Вот. Рен любит цветы. Так что торт ей понравится. Сладкое варево было достойным соперником, но в конце концов он одержал над ним верх.

– Орла, – позвал Борей.

В дверях появилась горничная Рен.

– Да, господин?

– Пожалуйста, скажи слугам, что мы с Рен скоро будем ужинать. И, прошу тебя, подай на стол этот торт.

Пожилая женщина с любопытством посмотрела на Борея, поднимая блюдо.

– Мой господин, вы приготовили его для госпожи Рен?

– Да, но предпочту подать как сюрприз.

– Разумеется, – глаза женщины лукаво блеснули, и она исчезла в коридоре, шурша юбками.

Поскольку до ужина оставалось мало времени, помыться Борей не успевал. Поэтому пошел разыскивать жену.

Король стужи обнаружил Рен на лестнице с сыном на руках. На ней было простое зеленое платье с белой отделкой и жемчужные серьги, которые он подарил ей на годовщину в прошлом месяце. Зеленый цвет подчеркивал теплый оттенок ее смуглой кожи, темных волос и еще более темных глаз. Прекрасна. Сокровище. В ней не было ни единой черты, которую он бы не любил всем сердцем.

Рен громко вздохнула, увидев, в каком он виде.

– Борей?! Какого темняка… – Рен растерянно моргнула, когда Борей быстро поднялся по лестнице и остановился двумя ступенями ниже, чтобы их глаза были на одном уровне. – Это у тебя мука в волосах?

Рен коснулась пряди, побелевшей от мучной пыли.

Борей перехватил руку жены, поцеловал ладонь, покрытую шрамами щеку, висок. Ее присутствие всегда его успокаивало. Уткнувшись носом в ее волосы, Борей глубоко вздохнул, втянул аромат лаванды. Малыш завозился между ними, потянувшись к отцу.

Борей широко улыбнулся, прижимая сына к груди:

– Он спал?

– Вполне, – на щеке Рен заиграла ямочка.

Наклонившись, Борей запечатлел на губах жены поцелуй и положил руку на ее округлившийся живот, где рос их второй ребенок. А потом, поскольку имел на то полное право, стал целовать Рен глубже, пока ее дыхание не сбилось, щеки не запылали, а глаза не начали лихорадочно блестеть.

– Где тебя носило? – требовательно спросила Рен. – Я ждала, что ты вернешься в постель.

– По делам.

Она нахмурилась. Борей рассмеялся. В его мире было все хорошо.

– Идем.

Держа сына на бедре, Борей увлек Рен вниз по лестнице в обеденный зал.

Камины сейчас стояли пустые, но осенью, когда воздух начинал остывать, в них разжигали огонь. Сейчас теплый ветерок трепал белые прозрачные занавески, обрамлявшие открытые окна. На каменных стенах висели картины, пол устилали узорчатые ковры. На прошлой неделе у них гостила Элора с мужем и дочерью. Они с Рен целый день переставляли мебель. После всех трудностей взросления, которые им пришлось с сестрой преодолеть, Борей был рад, что Элора и Рен остались близки и навещали друг друга каждые несколько месяцев.

– Что это?

Рен стояла у своего места, ее взгляд был приковал к торту в центре стола. Она бездумно моргала, явно сбитая с толку.

– Я думала, у Сайласа выходной.

Повисла тишина. Ну конечно, она подумала, что торт испек Сайлас.

– Так и есть, – кивнул Борей, и что-то в его голосе выдало правду.

Подняв на мужа глаза, Рен осторожно спросила:

– Борей, ты что, испек мне торт? – Она прикусила губу, верный признак сдерживаемого смеха.

– Испек.

Рен открыла рот, закрыла. Повернулась к цветочной сладости.

– Он очень… цветочный.

Борей раздулся от гордости.

– Именно!

Олицетворение весны. Его жена проводила каждую свободную минуту в оранжерее, частенько пристроив сына в перевязке за спиной, и ухаживала за цветником, который год за годом разрастался.

Рен долгое мгновение изучала десерт, а потом просияла:

– Поверить не могу. Еще никто никогда не пек мне торт.

Не совсем правда. Она просила Сайласа испечь ей торт на второй совместный ужин в качестве мужа и жены. А потом в одно лицо его умяла. Ужасный, хотя и впечатляющий подвиг.

– Ну, это ты никогда не пек мне торт, вот что я хотела сказать, – поправилась она.

Взгляд Борея потеплел. Он положил ладонь на ягодицу жены и начал поглаживать. Рен вопросительно приподняла бровь, краем глаза следя за ребенком. Борей усилием воли убрал руку и поцеловал Рен в лоб.

– Попробуешь?

Рен села. Их сын застучал пухлыми ручками по столешнице. У него был цвет кожи матери, но, как с гордостью отметил Борей, глаза отца. Через четыре месяца их семья станет еще больше. Борей надеялся на девочку.

– Какой вкус? – спросила Рен.

– Ванильный.

Рен отправила кусочек пирога в рот и медленно его разжевала. Борей вдруг понял, что сидит на самом краешке стула.

– Он, – Рен опустила вилку, – интересный.

Борей выпрямился. Интересный. Это же значит, вкусно?

– М-м, – Рен кашлянула и изящно отпила воды. – Очень.

И улыбнулась мужу.

Борей выпятил грудь от гордости. У него получилось. Он испек торт для своей жены, и ей понравилось. Он должен попробовать сей шедевр.

Схватив вилку, Борей вонзил зубчики в десерт, сунул кусочек в рот и поперхнулся.

На вкус это было откровенное лошадиное дерьмо.

Глаза Рен засияли, губы подергивались. Чем дольше Борей жевал, тем сильнее тошнота подступала к горлу. Но он боролся. После многих часов, проведенных в тяжком труде на кухне, этот отвратительный кусок пищи его не покорит. И потому Борей жевал и жевал, пока эта гадость не расползлась на языке кашицей.

Борей больше не мог выносить отвратительный вкус. Он выплюнул ужасный десерт в салфетку. Безудержный смех Рен взлетел к потолку, до самых балок.

Жена так сильно и долго смеялась, что по ее лицу потекли слезы. Борей не смог удержаться и захохотал вместе с ней. Даже сын хихикал, размахивая ручками на своем стульчике.

– Прости, – кое-как прохрипела Рен, и ее смех стих.

Она утерла влажные глаза, и румянец залил ее щеки.

– Ты так надеялся и, наверное, потратил на выпечку целый день. Я не хотела ранить твои чувства, – она немного помолчала. – Даже если это худший торт, что я пробовала.

Отодвинув стул, Борей опустился на колени рядом с Рен. Иногда его снова и снова поражало до глубины души, что эта женщина его любит, а он любит