Рейс 712 - Юлия Узун
– Совкову дали срок?
– Суда не было, – пожала плечами Лорен, хотя Эшли не могла этого видеть затылком. – Ещё идёт разбирательство, но я стараюсь не интересоваться этим. Хватило мне в жизни переживаний.
Заметив красивый дуб и скамейку, Лорен подвезла коляску и села. Эшли теперь видела её цветущую и румяную. Лорен будто преобразилась с тех пор.
– А ведь я… – Эшли посмотрела в сторону. Грустно было думать об этом, но пора было признать, что её дар – лишнее. – Видения исчезли, Лори. Я тоже стала обычной.
– И знаешь, я рада за тебя. Тот чип влиял на разум людей, он давил нас, душил… И это ранение…
– Анну посадят?
– Нет. Это был несчастный случай. Ты ведь сказала, что просто попала под нож случайно. Заплатит штраф, год общественных работ, но без тюрьмы.
– Слава Богу. Я так за неё переживала. Хотя иногда винила и злилась, но потом винила себя. Зачем я вообще пошла тогда туда?
– Это не имеет теперь значения. Главное, ты жива.
Эшли улыбнулась искренности, с которой Лорен произнесла эти слова.
– Ты мне как сестра, которой у меня никогда не было.
– Считай, что так.
– Он сделал тебе предложение?
– Да, хотя я всё ещё не могу простить ему ту сцену в банке, – Лорен имела в виду поцелуй с Дэной, о котором уже рассказывала Эшли. – Он говорит, в голове был туман. И я ему верю, потому что у самой было то же самое. Когда Клара сказала, что уезжает, я пальцем не пошевелила. Зато в аэропорту открылось второе дыхание.
– Что ты чувствовала, когда самолёт развалился?
– Не знаю. Облегчение.
Эшли протянула руку, и Лорен её сжала.
– Как хорошо, что ты в нашем времени.
Лорен сглотнула и улыбнулась.
– Это время дало мне больше, чем 2005. Там я была одинокой и никому ненужной. А теперь я выхожу замуж и… у меня появилась сестричка.
Лорен поднялась со скамейки, опираясь рукой на край и наклонилась к Эшли. Они обнялись так крепко, словно эти объятия могли скрепить их узы навечно.
***
На кухне царил настоящий хаос. Сара то и дело заглядывала в духовку, приподнимала крышки кастрюль и, кажется, пыталась одновременно мешать три разных блюда.
– Клиф, где салфетки? – крикнула она в гостиную. – И не эти бумажные, а нормальные, праздничные!
Клиф, уже переодетый в чистую рубашку, хромая зашёл на кухню и чмокнул жену плечо.
– Я их ещё утром положил в буфет. Ты же всё перекладываешь.
– Потому что ты кладёшь всё не туда, куда надо, – заметила Сара с улыбкой и снова повернулась к плите. – Ах, только бы не пригорело!
На секунду она застыла, вспоминая, как раньше в таком состоянии она чувствовала «иголочки» в пальцах. Воспоминания часто накатывали, но быстро исчезали, потому что она знала – семья рядом, её девочки нашли своё счастье. А что ещё нужно матери? Лишь бы её дети были счастливы. Да и ей самой не на что жаловаться. Клиф любит её, каки прежде. Да, время его поистрепало, но она не найдёт лучшего мужчину, поэтому будет любить седого и хромого, зато нежного и заботливого.
На столе уже красовалась половина закусок, но вторая половина ждала своей очереди. Салатник с оливками уехал на край и едва не грохнулся на пол.
– Мам, не переживай, – сказала Сами, поправляя серьги. – Мы будем заняты знакомством, на еду никто не посмотрит.
– На еду всегда смотрят, – отрезала Сара. – Тем более, этот богатый жених Ами. Надо, чтобы всё было идеально.
В этот момент Клиф выронил стопку тарелок, и Сара вскрикнула:
– Господи, вы меня в могилу сведёте до прихода гостей!
А из коридора уже доносился весёлый смех Ами и Джун Со, которые застали семью в самом эпицентре приготовления пира.
– Лучше сразу помогайте! – махнула им Сара. – Кто-нибудь режьте зелень, а ту я сейчас забуду, где у меня руки, а где голова!
Так Джун Со познакомился со своей будущей тёщей. Что и объединяло Ами и Джун Со – их мамы были практически одного с ними возраста.
Сложнее всех было Сами, но и с этим они справились. Никто не осудил её, когда в доме появилась Лили, её новая возлюбленная. Даже Ами говорила с Лили так, словно та давно стала частью семьи.
Счастье – это то, что Сара чувствовала именно сейчас. В её доме царил шум, смех и аромат свежеприготовленных блюд. На кухне теснились кастрюли, тарелки, в прихожей звучали голоса. Она смотрела на своих детей, на их любимых, на будущего зятя, и сердце переполнялось теплом. Семья росла, мир наконец становился на место, и в этой суете, в этой радостной неразберихе Сара понимала: отныне всё будет правильно.
Жизнь продолжается!
***
Ранним утром на углу Бродвей в «семейном» райончике Астория яркий свет солнца отражался в витрине новенького цветочного магазина. У входа стоял фургон, нагруженный коробками, мешками с землёй и десятками разноцветных горшков.
Ми Чи, стоя рядом с матерью, хлопала ладошками и показывала, куда поставить ящики с рассадой, а Хьюн Ки и будущая невестка Ами наперегонки таскали горшки в магазин.
– Ах! Какое прекрасное утро! – воскликнула Хва Ёнг.
– Пока ещё здесь неразбериха такая, – пожаловалась Ми Чи. – Когда приведём всё в подобающий вид, здесь будет рай! Ами! Осторожно, этот горшок тяжелее, чем кажется!
От взвизга Ми Чи Ами почти споткнулась на ступеньке, но горшок удержала.
– Я сильная, не волнуйся.
– О да, я помню, как ты в поездке – одна! – вытащила машину из грязи.
Ами усмехнулась, затем обратилась к корейской чете:
– А как вы назовёте магазин? Надо что-то романтическое, думаю.
– «Рай Джун Со» или «Розовый Гот».
– «Гот»?
– Это «цветок» с корейского, – быстро сказала Ми Чи и рассмеялась.
– Нет, – прозвучал сухой голос Хва Ёнг, – не ломайте голову. Я всё уже придумала. – И она вытащила свёрток из одного ящика, затем развернула.
В помещении повисла тишина. Ами и Ми Чи посмотрели друг на друга с мертвенно-бледными лицами.
– Как вам? – с улыбкой спросила Хва Ёнг. Хьюн Ки приобнял жену за плечи.
– Э… –
