Хозяйка скандального салона "Огонек" - Марика Полански
- А в худшем, отправят в Темный Замок, - Минди быстро закивала головой, словно добавляя весомости своим словам. – Да-да, именно в Темный Замок. Там таких сначала прогоняют через Очищающий Огонь, а потом отправляют на принудительные работы. Если кому и удается выжить, так потом они ни разу не упоминают свою скверную веру.
Глава 3
Так, отлично! Я попала в мир, где по-прежнему вера во что-то неодобряемое официальной церковью, подвергается общественному осуждению и гонениям. «Средневековье какое-то!» - возмущенно подумала я.
- А как тогда быть с атеистами? – как бы невзначай поинтересовалась я.
Минди захлопала глазами и задумчиво нахмурилась. От усиленной работы мозга у нее раскраснелись щеки.
- Аисты? – помолчав, переспросила она и пятерней поскребла затылок, забыв про чепец на голове. – А при чем здесь птицы?
- Не аисты, а атеисты, - терпеливо поправила ее, как ученика, совершающего одну и ту же ошибку в простом упражнении. – Атеисты – это те, которые отвергают богов, и считают, что все зависит от воли самого человека.
Служанка воззрилась на меня, как на умалишенную и покачала головой.
- Безбожники хуже всяких отступников. У тех хотя бы вера есть. Неправильная, но есть. А эти во что верят? Тьфу! Вот правильного говорят в «Слове»: «Неверующе хуже чумы. Поскольку и сами больны своим неверием, и других отвращают от Света Истинного. Больные чумой унаследуют Царствие Богов-Прародителей, а неверующие истребятся с лица земли, и из памяти всего сущего», - она погрозила мне пальцем, словно вот-вот и разверзнется над нами потолок, и меня поразит молния Богов-Прародителей.
Я едва сдержалась, чтобы не возвести глаза к потолку. Только религиозной фанатички не хватало! Каждый день жизнь подкидывала мне все новые и новые сюрпризы, но выносить нотации в стиле «это плохо, потому что так говорят священники», я явно была не готова.
Тем временем Минди покинула спальню. Через несколько минут пара крепких парней хмуро поздоровалась со мной и принялась под чутким руководством служанки вытаскивать чемоданы и саквояжи на улицу. Я же решила напоследок решила зайти к отцу. Как бы то ни было, но хотелось спокойно распрощаться и отправиться в дорогу без чувства вины.
Однако кабинет, в котором отец работал оказался закрыт. Ручка издала глухое клацанье, но дверь так и не открылась. «Ну и кто из нас обиженная феечка?» - мрачно подумала я и развернулась, чтобы уйти. Сделалось неприятно. Пусть я, по его мнению, была неправа, но проводить и дать напутственное слово чести не отняли бы.
«А еще взрослый мужик, - ворчала я про себя, идя по коридору. – Лорд и хозяин фабрик! А ведет себя, как ребенок, у которого отняли конфету!»
Гранитные ступени парадного входа блестели под лучами солнца. По обеим сторонам от порога раскинулись кусты белой и розоватой сирени. После приглушенного света комнат и коридора зелень сада казалась невероятно яркой, сочной, такой, что хотелось прищуриться.
От пропитанного запахом сирени воздуха закружилась голова, болезненно заломило в висках. Я зажмурилась и втянула воздух ртом. Похоже, Эвелина, как и я, не переносила две вещи – яркого света и резкого аромата сирени.
Ко мне подошел рыжий парень и чуть поклонился.
- Миледи, - произнес он, окинув меня нахальным цепким взглядом, и улыбнулся. – Меня зовут Карл. И я буду служить вам в вашей ссылке.
На нем был надет коричневый жилет из тонкой кожи поверх серой льняной рубахи. Рыжие коротко стриженные волосы небрежно торчали в разные стороны, придавая ему вид лихой и слегка придурковатый. Однако искорки в голубых глазах подсказывали, что парень не настолько глуп, каким привык показывать себя остальным.
- Нахал, значит? – я цокнула уголком губ и едва заметно дернула головой. – Это хорошо. Споемся.
Темно-рыжие брови поползли вверх, будто помощник конюха ожидал услышать, что угодно, но только не это.
- Миледи?
- Полагаю, ты наслышан о моем скандальном характере, - я небрежно подтянула тонкие перчатки, которые меня заставила надеть Минди. – И о том, почему я еду в ссылку. Близко ни с кем не дружу, но и доставать нравоучениями я тебя не буду. Но, запомни, я терпеть не могу пьяных. Особенно тех, которые не знают меры. Будешь бухать по-черному, выгоню взашей и не посмотрю, что ты до этого работал на моего папеньку. То же касается и баб. Кутить можешь сколь угодно, пока черенок не отпадет. Но, увижу, хоть одну в местах, не предназначенных для этого, не обижайся.
- Миле-е-е-ди, - осуждающе протянул он, повел плечами и насупился. Однако было видно – этот паршивец еще не раз придумает, как обойти правила. – Нешто я похож на человека, который будет вести себя непотребным образом?
- Ты похож на мужчину, у которого нет отбоя от женщин, - я заломила бровь и прямо посмотрела на него. – Не удивлюсь, если на новом месте мужики начнут юбки своим женам зашивать. Мне не нужны разборки ни с рогоносцами, ни с разгневанными папашами, которые будут стремиться отрезать тебе то, чем ты грешишь. Учти, если ко мне придет чей-то муженек и за требует твоей крови, я тебя первая сдам. А если папаша, то заставлю жениться на обесчещенной девице. Так что не теряй головы и смотри, в кого втыкаешься.
Карл весело расхохотался и подмигнул.
- Как скажете, миледи, - он щелкнул пятками и, бросил шутливый полупоклон, направился к экипажу, возле которого кряхтели слуги.
«Этот паршивец прекрасно осознает, какое впечатление оказывает на других, и пользуется этим, - подумала я и глубоко вздохнула. От запаха сирени тотчас запершило в горле. – Как бы мне самой не пришлось юбку зашивать».
Я спустилась к экипажу. Но в последний момент обернулась в сторону окон кабинета. Штора на ней слегка качнулась, будто кто-то, заметив мой взгляд тотчас отпрянул в сторону.
Сделалось грустно. Отец даже не захотел по-человечески попрощаться. Ну да бог ему судья. В конце концов, я и не такое переживала.
- Все готово, леди Эвелина, - обратилась ко мне запыхавшаяся Минди. По раскрасневшемуся лицу сбегала струйка пота. Служанка быстрым движением ее оттерла и выжидающе воззрилась на меня.
Я снова посмотрела на окна отца. Потом повернулась к ней и скомандовала.
- Тогда в путь.
Глава .4
Солнце скрылось за зубастыми горами, разлившись
