Я вернулась, чтобы сжечь его дом - Наталья Викторовна Бутырская

— Почему ничего не ешь? Попробуй персики в меду. Они сладкие.

От одной мысли о еде меня затошнило. Я с силой прикусила язык, и резкая боль ненадолго вернула мне ясность мысли:

— Хорошо, мама, я возьму один.

Я сейчас не в власти Сюэ Сюэ. Мы не женаты и даже не обручены. Я уже не та глупая и наивная девчушка, мне известно, что будет потом. Я смогу изменить судьбу!

Пир тянулся бесконечно долго. Я накладывала себе сладости, разламывала их палочками на мелкие кусочки, из которых потом выкладывала замысловатые узоры. Где-то там стонали струны гуциня, танцевали девушки в голубых накидках, взмахивая длинными до полу рукавами, тоненько тянула мелодию приглашенная певица, читали стихи благородные мужи. Слуги разносили угощения и разливали ароматные вина из сливы и вишни.

И я успокоилась. Спрятала страх перед Сюэ Сюэ в крепкий дубовый сундук, замкнула на десять железных замков и закопала глубоко в земле. Сейчас я должна быть сильной. Надо представить, будто я на одном из тех пиров, что устраивал в прошлом мой муж, где мне приходилось улыбаться, кланяться, льстить, угодливо хихикать и притворяться счастливой. У меня неплохо получалось. А если муж думал иначе, то наказывали мою Сяо Цай.

И когда отец приблизился в сопровождении Сюэ Сюэ, мое лицо было безмятежным, как поверхность озера в безветренный день.

— Ялань, хочу познакомить тебя с этим достойным юношей, сыном моего хорошего друга. Ты же помнишь господина Сюэ, что служит вместе со мной при дворе высокочтимого императора?

Я кивнула.

— Это моя недостойная дочь, самая младшая, Ли Ялань!

Сюэ Сюэ поклонился и учтиво произнес:

— Воистину красота дочери господина Ли затмевает луну и заставляет цветы стыдливо склонить головы. В ней удачно соединились утонченная грация матери и проницательный ум отца. Без сомнения, в прошлой жизни господин Ли совершил немало добродетельных поступков! Потому сейчас он наслаждается счастливой жизнью в кругу семьи и обласкан высокочтимым Сыном неба.

Отец искренне рассмеялся:

— А речь молодого господина Сюэ, как всегда, сладка и изысканна. Лань-Лань, будь добра, развлеки Сюэ Сюэ беседой.

Я снова кивнула, но не сказала ни слова.

Папа отошел к группе чиновников, мама издали с опаской поглядывала в мою сторону, но не подходила. Я же продолжала молчать.

— До этого недостойного доходили слухи, — тихо, едва ли не шепотом, сказал Сюэ Сюэ, — будто юная госпожа Ли хотела взять в душевные звери радужную лису, но внезапно передумала. Дозволено ли мне узнать, что вызвало столь неожиданную перемену?

Я заметила множество завистливых женских взглядов, даже главный цветок этого празднества Су Цзянь злобно смотрела на меня. Еще и этот шепоток, словно Сюэ Сюэ разделяет со мной какую-то тайну.

— Не знала, что молодой господин уже интересовался моей скромной особой, — громче обычного сказала я. — Мне, к примеру, неведомо, что за душевный зверь у молодого господина Сюэ.

— Мне льстит ваше любопытство, — мягко улыбнулся он. — В том нет никакого секрета. Я выбрал рубинового скорпиона и дал ему имя Чи Цянь — Рубиновая Клешня.

— Всегда не любила скорпионов! Они мерзкие и ядовитые.

Сюэ Сюэ продолжал улыбаться, словно моя грубость никак его не задела.

— Юным девушкам с трепетной душой и не должны нравиться столь суровые звери. Вам подобает любоваться красивыми и грациозными творениями. Сейчас я понимаю, почему вы отказались от радужной лисы. Она слишком изнеженна и мягка для девушки с такой строгой ученой внешностью. В вас, несомненно, заговорила кровь вашего благородного отца.

Он был опасен. Даже зная его сущность, зная его коварную натуру, я не могла не поддаться его льстивым речам. Он всегда угадывал сокровенные струны собеседника и касался их с убийственной точностью. Если девушка желала прослыть первой красавицей, Сюэ Сюэ отмечал ее внешность, если она ставила выше всего учёность, он хвалил ее знания.

А по улыбающемуся лицу бить сложно. Я не нашла, как еще нагрубить ему, потому попросту сбежала со словами:

— Давно хотела полюбоваться садом в поместье господина Су. Не стоит меня провожать!

Перед выходом на террасу я оглянулась. Сюэ Сюэ стоял на том же месте и не сводил с меня глаз. Заметив мой взгляд, он улыбнулся чуть шире и вновь наклонил голову.

Я шла по тропинке меж цветочных кустов и думала, почему боги одарили столь темную душу прекрасной внешностью? Не лучше ли было раздавать красоту в зависимости от чистоты души? Тогда злодеев и подлецов было бы видно за сотни ли. Я представила, как всех уродливых людей выгоняют из городов и деревень, как им отказывают в работе и милостыне, и они умирают от голода и холода в горах. Добрые люди привыкнут доверять одной лишь внешности, и если когда-нибудь случится ошибка, один-единственный коварный человек с красивым лицом обманет всех и разрушит мир.

Боги сделали всё правильно. Каждый может измениться. И есть достойные люди, которые…

С досадой я посмотрела на чью-то фигуру, замершую посередине красного деревянного мостика над ручьем. Мне тоже нравилось на нем стоять и смотреть на текущую воду. Она вымывала из меня горести и страхи. Я помедлила немного и шагнула вперед. Может, этот мужчина заметит меня и уйдет? Должен же он догадаться, зачем я сюда пришла.

Наверное, можно было бы и намекнуть, но у меня в ушах до сих пор слышались липкие похвалы Сюэ Сюэ, и я больше не хотела ни с кем разговаривать.

А мужчина всё стоял на том мостике. Я подошла еще ближе, нарочно задев рукавом ветку куста, чтобы та зашуршала. Где же слуги? Мне нельзя оставаться наедине с мужчиной, даже если мы находимся в саду, а не в отдельной комнате, могут пойти дурные слухи. Сюэ Сюэ умел создавать и распространять грязные сплетни, причем не всегда в их основе лежало хоть сколько-нибудь правды. Иногда он угрожал отцам невинных девушек тем, что опорочит их на весь Линьцзин, называл имена предыдущих жертв, и некоторые знатные, сильные мужи сдавались. Судьба опороченных девушек, как правило, была незавидной: их отказывались брать в жены, и даже наложницами они смогли стать лишь благодаря очень богатому приданому. Но мужья несчастных редко относились к ним хорошо: достойный человек вряд ли согласится обменять свою честь на серебро.

Поэтому я развернулась и пошла обратно к дому, но почти сразу услышала позади шаги.

— Прости, не заметил тебя сразу. Ты хотела постоять на мостике?

После мягкого нежного тона Сюэ Сюэ голос этого мужчины звучал неприятно: слишком грубо, хрипло и громко.

— Это лишь моя вина, — не