В самом Сердце Стужи. Том II - Александр Якубович
— Какие у меня планы? — удивленно переспросила я.
Барон же продолжал методично жевать мясо, смотреть на меня и ждать ответа. Сначала мне стало даже как-то неуютно, словно я должна оправдать ожидания этого человека, но потом вспомнила события последних недель.
Двойного дна у этого вопроса нет. Мне не надо выдумывать благовоспитанные предлоги и занятия, чтобы сохранять образ прилежной жены, как того требуют от других благородных женщин. Также мне не нужно придумывать себе дела по хозяйству, чтобы не прослыть ленивой девкой, как это бывало среди мастеровых и простолюдинов.
Мне нужно просто ответить на вопрос. И тут я решила немного подразнить этого медведя палкой, в очередной раз проверить границы дозволенного.
— На самом деле, планов нет, — ответила я. — Может, проведу весь день в покоях или прогуляюсь с Лили. Дни сейчас короткие и холодные, нет никакого желания чем-либо заниматься.
Ужасный, просто отвратительный ответ. Как это вообще вышло из моего рта? Как молодая жена вообще может вести себя подобным образом? Праздное безделье один из страшнейших пороков для женщины, она всегда должна быть занята. Если не шитьем, то детьми, если не детьми, то хозяйством, если не хозяйством, то стоит уделить внимание стихосложению или любому другому развивающему занятию. Бесцельное прожигание жизни недопустимо, всегда стоит быть при деле.
— Была бы моя воля, я бы набрал чего-нибудь вкусного и не вылезал из-под одеял до весны, — внезапно признался барон.
— Вкусного? — уточнила я.
На секунду Виктор Гросс замер, будто бы обдумывая ответ, вспоминая, что именно для него является вкусным.
— Каких-нибудь орехов в меду или печеных с медом яблок, — начал перечислять мужчина. — Или можно просто медоносных сот набрать. Чего-нибудь сладкого. И бездельничать, пока не начнет теплеть. Не очень люблю холод.
Это внезапное откровение меня обескуражило. И какой приличный человек признается в подобных желаниях⁈
— Вы бы составили мне компанию, Эрен? — с улыбкой спросил барон.
— Компанию?
— Ну, набрать сладостей и сидеть в покоях в ожидании весны, — уточнил мужчина. — Есть, спать, потом опять есть. И совершенно ничего не делать.
— Как так можно⁈ — не выдержала я и тут же нарвалась на насмешливый взгляд. — А как же дела надела? Нам столько всего предстоит сделать!
— Рано или поздно дела же разгребутся, — возразил мужчина. — Тогда бы остались со мной?
Я посмотрела в эти наглые черные глаза, в которых сейчас плясали два озорных огонька. Как этот мужчина любил смущать меня! Это доставляло Виктору Гроссу какое-то извращенное удовольствие! Но отступать было некуда — это я заварила эту кашу — так что подняв подбородок, я с достоинством ответила:
— Только при условии, что все дела надела решены и не требуют нашего внимания. Тогда да, может быть, и можно было бы провести денек в покоях…
Я не заметила, как мужчина отложил в сторону серебряный ножик — может быть, даже тот самый, которым порезал себе предплечье в нашу брачную ночь — и положил свою ладонь на мою руку, чуть-чуть сжимая кончики моих пальцев.
— Вот и договорились, — сейчас этот гигант улыбался, словно мальчишка, и я совсем перестала понимать, что тут происходит. — Но раз завтра вы не сильно заняты, то составите мне компанию?
— В чем же? Только не говорите, что опять будете копаться в выгребных ямах! — воскликнула я. — Мы недавно прогуливались там вместе с Лили, и я видела, что к очистке осталась только действующая, и если этим займется лично барон вместо обученных золотарей, то мы…
Смех, искренний, чистый смех Виктора Гросса прервал мою тираду.
— Ох, нет, Эрен. В действующую выгребную яму я точно не полезу, — уверил меня муж. — У меня другое предложение. Завтра мы с Грегором планируем провести испытания.
— Испытания чего? — тут же осторожно уточнила я.
— Продукта, который мы варили на четвертом этаже. Вы точно должны были видеть, как слуги таскают туда всякое, — с лукавым прищуром заметил барон.
И в самом деле. Так как выше второго этажа замок превращался в узкий укрепленный донжон, то и сквозных лестничных пролетов тут не было. И чтобы занести что-то на четвертый этаж, слугам приходилось полностью проходить коридор третьего. И носили они всякое. Воду, уголь, дрова, какие-то котелки и решетки. Всем этим заправлял лично Грегор.
— Продукт? Что за продукт?
— Завтра все увидите, — важно кивнул Виктор.
А после этот подлец умолк и просто продолжил ужинать! Я изо всех сил старалась не показывать свое любопытство, тоже выпрямила спину и продолжила трапезничать, но время от времени ловила на себе насмешливый взгляд.
Ночь прошла как обычно, за исключением того, что мне впервые захотелось придушить собственного супруга. Как, как можно быть таким жестоким человеком⁈ Сначала этот подлец насквозь видит меня, подмечает то, что не видели во мне другие, а потом поступает подобным образом? «Завтра все увидите»! Кто вообще так делает? Кто вообще в здравом уме посвящает жену в свои дела, особенно столь таинственные, что на четвертый этаж допускается только Грегор, а слуги всегда должны быть в сопровождении личного оруженосца барона⁈
Ворочаясь, я пару раз порывалась встать с кровати, но все боялась разбудить мужа. Нарушать покой супруга — дурной тон, да и дело тут не в строгом воспитании, а в банальной человечности. Это мои проблемы, что я столь нетерпелива и любопытна, ведь так? Тем более, Виктор Гросс и не мучал меня неизвестностью, поинтересовался моими планами на завтра, а после — предложил какие-то испытания.
Неужели мой муж промышляет еще и алхимией? Я помню его набор всяких склянок и снадобий, он интересовался этой темой, не просто так у него был с собой чистый алхимический спирт.
Это тонкое и опасное искусство смешивания и варки различных веществ, которое очень легко может оборвать человеческую жизнь. Ядовитые пары, пожары, разъедающие плоть и кости кислоты и мощные взрывы — вот что такое алхимия. Девять из десяти мастеров-алхимиков не доживают до старости из-за различных хворей, перед которыми даже отмеченные Алдиром жрецы, наделенные божественной силой, опускают руки. Почти у всех алхимиков — болезни легких и проблемы с кашлем, а множество ученых погибают в самом расцвете сил из-за собственной неосмотрительности или дерзости, которая просто необходима для поиска новых рецептов и снадобий для изготовления.
Я
