Тайная мама для сына миллиардера - Ада Линн
Как будто смутившись, Эдик убегает вместе с собакой.
Бедный богатый малыш. Живёт в роскошном доме, ходит в частную школу, ему покупают любые игрушки, какие он ни пожелает, но у него нет самого главного, что должно быть у каждого ребёнка. Семьи.
Приходится самому выгрызать себе право провести время с отцом и придумывать искусственную замену матери.
Кстати, о ней… Интересно, за что Тагиров лишил материнских прав бывшую жену?
* * *
На следующий день, когда Эдуард уходит в школу, я собираюсь и выезжаю с Виталием на старую квартиру.
Жаль оставлять Рекси одного. Ехать придётся через весь город, в час пик. Вряд ли мы быстро вернёмся. Бедный пёс как будто чувствует, что снова останется один.
Я решаю, что лучше Рекси остаться в комнате Эдуарда. Собака проводит там ночи, там пахнет маленьким хозяином. Надеюсь, не успеет сильно соскучиться.
Мне не хватает духа даже на то, чтобы согнать терьера с постели мальчика.
Рекси лежит, обнимая лапами игрушечного динозавра, с которым спит Эдик, и смотрит на меня такими несчастными глазами…
– Не хулигань, – строго говорю собаке. – Я вернусь и обязательно схожу с тобой погулять.
Меня провожают тяжёлым собачьим вздохом.
По дороге Виталий пытается меня разговор, но желания общаться с амбалом по-прежнему нет. Вряд ли я смогу забыть, как он притащил меня в офис своего шефа против моей воли.
В квартире осматриваюсь и понимаю, что не особенно скучаю по дому. Здесь всё пропитано моими слезами. Сначала по ребёнку, а потом по маме.
Даже цвет стен какой-то депрессивный – тёмно-бежевый.
Всё-таки смена обстановки, новые обязанности, высокая зарплата меня воодушевили. Несмотря на то что Тагиров вынудил меня подписать договор, в целом мне это пошло на пользу.
Я смогу значительно сократить сумму долга и даже подумывала вернуться к учёбе. Кажется, мне нравится работать с детьми. Может, Тагиров даст мне рекомендацию, и я продолжу работать няней?
Пока не знаю, но в доме миллиардера возникло странное чувство… Надежда, что моя жизнь может наладиться. Что всё не так безнадёжно, как казалось раньше.
Собираю вещи в большой пакет из строительного магазина. Ни сумок, ни чемоданов у меня попросту нет.
Обратная дорога занимает у нас с Виталием почти три часа.
Разгар рабочего дня, поэтому автомобилей на улицах только прибавилось.
Правда, амбал сохраняет завидное спокойствие. Не реагирует на нервные сигналы других водителей, не ругается на резкие торможения в опасной близости от нас.
Я же всё превращаюсь в один сплошной нерв.
Добираемся до места только после обеда.
Уже скоро вернётся Эдуард со школы.
Быстро поднимаюсь на второй этаж, забрасываю сумку в свою комнату и бегу проверять Рекси. Как бы от скуки не сгрыз половину комнаты.
Распахиваю дверь, ожидая увидеть самый настоящий хаос.
И я недалека от истины.
Вижу, что Рекси раскидал по комнате свои игрушки и добрался до письменного стола.
Каким-то образом открыл нижние ящики, повытаскивал из них всё, что нашёл.
Повсюду валяются клочки бумаги, погрызенные карандаши и ручки.
– Ах, ты, негодяй! – возмущённо восклицаю я. – Рекси, фу!
Собака выпускает из зубов какую-то папку с документами, край которой успел основательно измусолить.
Подхожу и подбираю вещь, пострадавшую от клыков.
Кожаная папка выглядит очень серьёзной и скорее подходит для кабинета господина Тагирова, чем для комнаты его сына.
Раскрываю, чтобы оценить ущерб.
Взгляд падает на текст, и я вижу своё собственное имя.
После этого остановиться уже невозможно. Я переворачиваю один лист за другим, не верю своим глазам, возвращаюсь и перечитываю снова.
Нет, это невозможно.
Такого просто не бывает.
Поверить не могу.
Сердце стучит как сумасшедшее, вены на висках бешено пульсируют, горло перехватывает колючей проволокой.
И тут возвращается Эдуард. Входит в комнату, бросает рюкзак на пол, наклоняется, чтобы погладить собаку, а мне беспечно говорит:
– Привет, Лиза.
– Эдуард, – с трудом узнаю свой голос. – Рекси открыл ящики твоего стола и вытащил оттуда эту папку.
Мальчик подходит ближе, смотрит на документы в моих руках и переводит на меня испуганный взгляд.
– Эта папка лежала у тебя в столе?
– Да, – тихо отвечает мальчик, и серые глаза наполняются слезами. Он хмурится и кусает губу, чтобы сдержать их.
– Откуда у тебя эти документы?
– Бабушка дала перед тем, как умерла. Думала, что я – это папа. У неё всё путалось в голове.
В горле пересыхает, мне стоит огромного труда вытолкнуть из себя следующий вопрос.
– Ты читал их? Понимаешь, что здесь написано?
– Читал, но ничего не понял. Мне объяснила бабушка. Там написано, что ты – моя настоящая мама.
13
Восемь лет назад
Яна
– Ну, привет, подруга!
Валентина приносит с собой облако люксовых ароматов: дорогих духов, масла для тела и кожи брендовой сумочки.
Меня сразу наполняет ярость.
И этой женщине досталось всё, что зарабатывает мой брат. Пустышке. Без образования, без способностей, без сердца.
Валентина любит не Артура, а его деньги, о чём наша мать сразу его предупредила. Брат только отмахнулся.
Он рассматривал жену, как аксессуар успешного мужчины, а не как спутницу жизни. Выбрал красивую, эффектную, которая будет отлично смотреться, но не любить. Чувствую, что этот выбор будет дорого ему стоить.
Валентина усаживается в кресле для посетителей, закинув ногу на ногу. Лёгким движением отбрасывает длинные светлые локоны за спину.
– Как ты могла так со мной поступить?! – восклицает она.
В ней погибает великая актриса. А точнее, Валентина сама в себе эту актрису губит. Она бросила Щукинское, как только встретила Артура, и решила, что нашла роль всей жизни – роль жены миллиардера.
– Как я с тобой поступила? – устало спрашиваю я.
– Что же ты не рассказала мне о делишках, которые вы проворачиваете с мужем?!
По венам змейкой бежит холодок.
– Каких делишках?
– Ой, да брось.
Валя достаёт из сумочки жвачки, закидывает в рот, и к её речи присоединяется раздражающее чавканье.
– Мне рассказали знакомые, которым вы помогли найти подходящую суррогатную мать в обход законов РФ. Представь моё удивление, когда мне посоветовали клинику, которой заведует моя золовушка. Что же ты молчала?
– Может, я не хочу тебе помогать? – предполагаю я.
Валентина лишь фыркает. Нет, она не обижается и не расстраивается.
– Брось. Теперь я знаю, что вы с Райским нарушаете закон. Подбираете женщин, которые ещё ни разу не рожали. Тайно используете
