Красный бубен - Олег Владимирович Попов
Мешалкин и Хомяков выдохлись.
– Давай подменим! – крикнул Леня.
Они на ходу передали носилки Коновалову и Скрепкину.
Уже на крыльце дед Семен не удержался и сковырнулся вниз, кубарем скатился по ступенькам, сбил Мешалкина и откатился к колодцу.
Дверь распахнула Ирина.
– Мы сейчас! Только Петьку занесем! – Коновалов и Скрепкин скрылись в церкви.
Из кустов выскочила Лиза Галошина, схватила деда за ногу и потащила в кусты.
– Па-ма-ги-те! – Дед слабо отпихивался второй ногой, хватаясь руками за колодезный сруб.
Игорь Степанович в два прыжка подскочил к Галошиной и проткнул вампирку, как в молодости на учениях протыкал штыком мешки с соломой. Галошина вспыхнула. Хомяков стряхнул ее останки с кола.
А Юра уже затаскивал деда в церковь. Костлявая задница старика пересчитала все ступеньки, которые он построил своими руками.
– Догоняй, Игорь Степаныч! – Юра скрылся внутри.
2
Игорь Степанович забежал в церковь – и едва захлопнул за собой дверь, как его вырвало прямо на пол. Голова закружилась, ноги подкосились. Что с ним? Только что он чувствовал себя нормально, как вдруг ему резко поплохело. Может, у него инфаркт? Хомяков присел на корточки. Капельки пота стекали со лба на нос и капали с кончика на офицерские зеленые брюки. Перед глазами все плыло. Словно в тумане, Игорь Степанович видел, как Коновалов и Скрепкин сняли с носилок Петьку и переложили в гроб, который из подвала принес его зять. «В церкви всегда есть гроб. Это хорошо», – подумал Хомяков. Его снова замутило и вырвало на штаны. Игорь Степанович повалился набок и потерял сознание.
– Что это с ним? – Мешалкин потряс Хомякова за плечо. Хомяков поднял голову. – Что с тобой, Игорь Степаныч?
– Не знаю… – Тесть сел. – Как-то поплохело резко… Может, я микроинфаркт перенес на ногах?.. Или микроинсульт… Я в них не разбираюсь… – Он отер рукавом рот.
– А сейчас как себя чувствуешь?
– Да вроде получше… Отпустило вроде… – Он посмотрел на свои брюки, на пятно исторгнутой из желудка пищи и подумал, что среди этих остатков наверняка есть то, что он принимал еще в Москве, когда и предполагать не мог, в каком переплете окажется. – Нехорошо я тут… Надо бы подтереть… непорядок… – Он повернул голову и почувствовал резкую боль. Он потрогал шею – шея сильно распухла. И тут Хомяков понял, почему ему не по себе в церкви. «Ерунда! Эта сволочь куснула меня несильно. Просто прихватила зубами, слегка оцарапала. Яда вампирского напустить не успела. Значит, в шею просто попала инфекция. Обыкновенная грязь. Вот шея и распухла. Ничего страшного. Надо попросить у деда йод или зеленку… Нет, лучше не буду. Они подумают, что я превращаюсь в вампира, и проткнут меня!»
– Игорь Степаныч, – донесся до него, как сквозь толстое стекло, голос зятя. – Игорь Степаныч, ты в порядке?
Хомяков повалился на пол и услышал:
– Опять отрубился! Вот ведь! Наблевал тут! В церкви! Неизвестно еще, как Бог на это посмотрит! На хрена он вообще приехал? Сидел бы в Москве и не совался!
Голос зятя постепенно стих, будто ушла в сторону радиоволна.
3
Хомяков сел и огляделся.
Гроб с Петькой стоял на месте. Под иконой седобородого святого сидел дед Семен и тяжело дышал. Из угла в угол ходил Скрепкин, пытался дозвониться кому-то. Ирина с тазиком воды прошла мимо. Игорю Степановичу страшно захотелось пить. Он протянул руку, чтобы задержать ее, но рука прошла сквозь тело девушки. Хомяков успел заметить, как Коновалов подмигнул Ирине и та отвернулась… Он умер или что?
Поднялся. Никаких неприятных ощущений в теле не осталось – ни усталости, ни боли, ни тошноты. Ничего не осталось. Он чувствовал себя никаким. Шагнул вперед и прошел сквозь Мешалкина. Оглянулся, посмотрел в лицо зятю, попробовал двинуть ему в нос, кулак утонул в переносице, будто он бил голограмму. Хотя это большой вопрос – кто из них голограмма. Кто-то лежал на полу. Кто-то знакомый в защитного цвета брюках. Игорь Степанович обошел Мешалкина, а не стал проходить сквозь него – и увидел, что на полу лежит он сам в неприглядном виде. Подошел ближе. Рот слегка приоткрыт, руки раскинуты. Рубашка вылезла из брюк.
Игорь Степанович хотел рассмотреть получше, но тут что-то загудело прямо в его голове и потянуло за собой наверх (или вниз?). Ноги Хомякова оторвались от пола, и он полетел. Он прошел сквозь потолок, пролетел сквозь толстые перекрытия, пролетел над лестницей, сквозь холодные камни вылетел на воздух и врезался в летучую мышь. Прошел сквозь нее так же, как и сквозь все остальное, но мышь почувствовала Хомякова, метнулась в сторону, запищала.
Хомяков плавно опустился на колокольню.
– Я звал тебя, – услышал он голос.
Хомяков попытался оглянуться, но не смог.
Голос за спиной засмеялся:
– Теперь ты принадлежишь мне. И даже поворачиваться можешь только по моему велению.
– Кто ты? – Игорь Степанович спросил это без помощи языка и голосовых связок. Просто послал мыслеформу.
– Я твой хозяин.
Хомякову не понравился ответ.
– Если тебе не нравится, пусть я буду твой главнокомандующий.
– Так точно, товарищ главнокомандующий. – Мыслеформа сложилась сама собой и отправилась по назначению.
– Вольно! Тебе повезло. Дочка и внуки ждут тебя! Слушай внимательно! Ты спустишься вниз и вернешься в тело. У тебя останется пятнадцать минут до окончательного превращения. Ты должен достать из-за иконы Ильи-пророка шкатулку. Возьмешь ее и принесешь мне. Если не уложишься и останешься в церкви – сгоришь, как факел. Это все. Если выполнишь задание, тебя ждет награда. Если нет – мучительная смерть. Кру-гом!
Игорь Степанович развернулся – раз-два! – и увидел прямо перед собой Таню, Игорька и Верочку.
– Папа, – сказала Таня, – нам так тебя не хватает!
– Дедушка! Мы очень по тебе соскучились! – сказали Игорек и Верочка вместе.
– Папа, ты должен выполнить задание, и тогда все будет хорошо. Иначе мы все погибнем. Иди, у тебя мало времени.
– Иди и возвращайся с победой! – прогремел в голове Хомякова голос главнокомандующего.
Игорь Степанович оторвался от пола, взлетел вверх, перевернулся в воздухе и, головой вниз, полетел обратно. Он беспрепятственно прошел сквозь стены и снова оказался в церкви. Случайно коснулся Ирины и тут же все про нее узнал. Он узнал, что она никакая не Ирина Пирогова, а американская разведчица Энни Батлер. Хомяков пролетел через Мешалкина и узнал, что зятек по дороге в деревню трахнул продавщицу в киоске, а сегодня днем вдул американке. Дотронувшись до Коновалова, Хомяков узнал, почему у того встает на шпионку. Дед американской шпионки был выходцем из Германии, а у Мишки вставал на немок. На немок же у него вставал потому, что он был незаконным сыном Абатурова.
Деда Семена Хомяков коснулся нарочно. Ему стало любопытно узнавать о людях самое сокровенное. Но, коснувшись Абатурова, Хомяков узнал только то, что у деда чешется жопа и он мучается, потому что считает богохульством почесать ее в Божьем храме. Абатуров не знал, что Мишка – его сын.
Про Скрепкина Хомяков узнал, что его в школе изнасиловал учитель и это здорово повлияло на всю его жизнь.
Хомяков вернулся в тело.
4
Он открыл глаза. Мешалкин широко улыбнулся и развел руки, как будто собирался обнять тестя.
– Игорь Степаныч! Очнулся? Как же ты нас напугал!
Хомяков попробовал покрутить головой. Шея почти не поворачивалась. Она сильно опухла и горела. Он подтянул воротник вверх.
Мешалкин протянул руку. «Вот сволочь!» – подумал Хомяков. Он попытался подняться самостоятельно, но рука проехалась по блевотине. Игорь Степанович сел на задницу.
– Эх! – Мешалкин хлопнул в ладоши. – Да что же ты, Игорь Степаныч? Копчик сломаешь!
– Отставить! – Хомяков отер руку о штаны и посмотрел на зятя так, что тот вздрогнул и отступил. – Где тут Ильи-пророка икона?
– А тебе зачем? – спросил Абатуров.
– Мне видение было. Надо ему поставить три свечки.
