Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн
– …Сестра прислала вести из Атроса. Балисарда и Аклэртон перекрыли порты и стягивают к границам войска. Они готовятся к масштабной войне.
– И что твоя сестра об этом думает? – лениво спросил один гвардеец другого.
– Они уповают на герцога Ларесского из Ларесса. Того, что носит герб то ли с лошадью, то ли с рыбой…
– Не знаю никаких Ларесских герцогов, – раздалось раздраженное бормотание.
– Ты не иначе как родился под знаком дурака! Герцог – правая рука императора и принимает все главные стратегические решения. Только он сдерживает войну. Надежда всей империи…
– Ты не менее дурак, чем я, раз сам узнал все это лишь из письма сестры! – хохотнул гвардеец. – Ладно, пойдем, что ли, выпьем за здоровье этого твоего герцога.
Амари нахмурила брови, обдумывая услышанное. Люди в Атросе – столице империи – взаправду надеялись на сметливость герцога больше, чем на императора, а значит, роль герцога была первенствующей во всех отношениях: он представлял собой не только важную политическую фигуру, но и предмет веры народа.
Стоит ли убивать предмет, чтобы убить веру? Нет. С этим куда лучше справятся обманутые ожидания, разочарование.
Амари находилась в глубокой задумчивости. Она была охвачена событиями на континенте. В грядущей войне силы оценивались поровну: Аклэртон обладал высокой военной мощью и выгодными позициями, а Балисарда обзавелась союзниками – королевствами, готовыми восстать против растущего влияния империи. Король Фриоса – государства свободных северных племен, иначе говоря варваров, – возмущался нахождением под оком Аклэртона со стороны приобретенного Ларесса. Король Эдраса – повелитель восточных пустынь и безграничных запасов золота – не мог допустить господства империи из прихоти своего эго…
Раздумья Амари прервало появление Лироя. В вытянутой руке он держал початую бутылку рома.
– Выпей.
Амари перевела взгляд с бутылки на белое лицо и обратно, сперва не доверяя приказному тону, с которым Лирой предложил составить компанию. Взяв у него ром, она сделала пару щедрых глотков – по пищеводу пронеслась обжигающая волна, а тело нырнуло в расслабленное состояние. Лирой навис над Амари, уперев ладонь в стену возле ее головы, и усмехнулся.
– Ты сегодня удивительно послушна, – чувственно понизил он тон до шепота, с каждым словом сокращая между ними расстояние.
Волнистые волосы Лироя коснулись щек Амари. Его дыхание, смешанное с алкогольным запахом, согревало губы в близости, обещавшей поцелуй, но за миг до пикантного момента Амари резко всучила Лирою ром и вынырнула из-под руки. Пустившись в сторону костра, она насмешливо оглянулась на парня, вид которого вместо ожидаемого разочарования выражал хищный оскал.
Тем даже интереснее.
Амари влилась в оживленный танец, освобождаясь от размышлений, обязательств, давивших на нее перемен. В глазах блуждали то отблески пламени, то незнакомые лица – но все одинаково наполняло сердце весельем.
В переполохе буйной пляски Амари не прекращала ощущать на себе увлеченный взгляд. Лирой по-прежнему стоял в стороне, ловя девушку цепкими глазами. По необъяснимой странности ей льстило его пристальное внимание.
Закончив с выпивкой, Лирой уверенно выпятил грудь вперед и ворвался в поток быстротечного танца, который вскоре свел его с объектом страстных воздыханий. Он повел Амари в такт музыке, закружившей их в вихре поистине демонического разгулья. В руках Лироя девушка совсем потеряла голову, голубые глаза напротив пленили до забытья. Раскатывающаяся на мотив прошлых веков мелодия духовых и струнных инструментов всецело завладела толпой. Завладела сердцем Амари и ее чувствами.
В Иристэде будто в самом деле был вызван дьявол, подчинивший рассудок людей.
Танец закончился, Лирой крепко обнял партнершу за талию и притянул к своей вздымавшейся груди. Его взгляд задержался на губах Амари, но поцелуй, жаждой которого горели глаза Лироя, остался запечатленным на руке.
Не успела Амари осознать чувство, затрепетавшее в ее животе крыльями бабочек, как над площадью разразился удар грома. С неба хлынул густой ливень, накрыв шумом музыку и гомон толпы. Новый раскат сотряс землю, но вместе с ним раздались радостные восклицания – Ночь пламени превратилась в великое торжество какой-то первобытной дикости.
В этом хаосе сплелось столько жизни и любви, что Амари готова была отдать ему всю себя без остатка. Не разделявший ее стремлений, Лирой с неожиданной резвостью вцепился в запястье девушки, чтобы увести с площади прочь.
Он несся вглубь города, словно бегством спасался от дикого зверя. Дождь хлестал Амари по лицу. Застланные водой глаза не разбирали окрестностей. Она двигалась слепо, безвольно, следуя одной прихоти Моретта – Лирой не разжимал крепкой хватки и настойчиво вел за собой.
Достигнув уединенного переулка, кончающегося рядами галантерейных магазинов, он заскочил под навес скромной лавки торговца полотнами и отпустил Амари. Испущенный им шумный вздох не приглушила даже мощная дробь ливня.
– Проклятье, – пробормотал Лирой, не поворачиваясь лицом.
Он прятался по известной причине – дождь смыл его белую маску. Обычно бесстрашно смотревший на мир молодой человек был уязвим и напуган угрозой разоблачения. Он сжался, растеряв всю уверенность. Сторонился, как чуждый вниманию пес.
Рядом с Амари впервые находится настоящий Лирой Моретт. От возможности узреть его отделяло лишь несколько шагов.
Движимая желанием заглянуть в подлинное лицо, Амари легонько тронула Лироя за плечо. Тот раздраженно дернулся, отказываясь явить свой истинный вид. Тогда рука девушки скользнула к его ладони и сомкнулась в тесный замок, разгоняя тревогу. Нежное чувство, зароненное в это касание, сподвигло Лироя поддаться.
Он разворачивался неуверенно, робко, будто готов был передумать в любую секунду. В груди Амари затрепетало предвкушение от скорого изобличения тайны.
На девушку взглянуло размытое ливнем лицо, омраченное виной и неловкостью. В глазах Лироя обозначилось столько боли от неизбежности раскрытия, что Амари невольно прониклась сочувствием. Не разжимая их переплетенных пальцев, она потянула Лироя выйти из-под навеса.
– Нет, прошу, – в хриплом шепоте слышались мольба и отчаянье.
Понимая, что в младшем Моретте все еще говорил голос страха, Амари проявила упрямство. Она была настойчива больше, чем когда бы то ни было прежде.
Повинуясь какому-то непреодолимому импульсу, Лирой сделал несмелый шаг, разбивая стену дождя. Вода с неба обрушилась на его лицо, смывая остатки белил и являя глазам Амари то, кем он являлся на самом деле.
Кожа его осталась бледной, но обрела естественный цвет, близкий к человеческому. Темная щетина подчеркивала линию скул. Красиво очерченные дуги бровей придавали взгляду более живое выражение. А в обрамлении черных ресниц голубые глаза заблестели еще ярче. Амари мягко провела пальцем по обнажившемуся контуру чувственных губ и слегка оттянула край верхней, убеждаясь в наличии острых клыков. Не настолько больших, как у вампира, но достаточно удлиненных, чтобы вонзить их в кого-нибудь.
– Что ты теперь обо мне
