Французские гастроли (СИ) - Ковригин Алексей
Самолёт переворачивается через правое крыло и начинает «бочку». Представляю, какая сейчас довольная ухмылка на лице у Фонка. Эта фигура высшего пилотажа с вращением вокруг продольной оси самолёта практически бесполезна в бою, тем более при снайперской стрельбе. Крылья-то вращаются, как у вентилятора, а вот фюзеляж, как центр этого «вентилятора», остаётся на месте. И «убегать от снайпера, это умереть уставшим», ещё в своём прошлом услышал эту пословицу и полностью с ней согласен.
Но тут к элеронам подключается руль направления, и «бочка» становится «размазанной». Теперь уже сам ухмыляюсь, представляя выражение физиономии Рене, когда «центр вращения», вместо того, чтоб оставаться в прицеле пулемёта, начинает «рисовать» вокруг него окружность. Вот теперь попробуй, попади. Стрелять-то можно, но куда? Твой самолёт в горизонтальном полёте на такие эволюции не способен. Разве что попадёшь в кончик крыла, да и то случайно. Он же в профиль совсем «тоненький», да и бесполезно это, самолёт таким образом не собьёшь.
Сделав полную бочку и по расчёту времени пропустив соперника над собой вперёд, выравниваю «тигрицу» в горизонтали и тут меня основательно встряхивает, да так, что зубы клацнули. Блин! Это ж я в воздушный спутный след от Девуатина угодил… мать моя женщина, я же чуть Рене не протаранил! На пару-тройку секунд раньше бы манёвр завершил, и сейчас оба к земле кувыркались бы. Пипец! Он же теперь меня на земле прибьёт! Но улыбку держим, ручкой приветливо машем и показываем обозлённому сопернику, что он уже сбит. И вообще всё так и было задумано. А чем докажет обратное?
Теперь «догонять» моя очередь. В реальном бою только бы перекрестился и помахал на прощание ручкой улетающему вдаль Девуатину. Я ему не соперник, но бой-то учебный, и кто сказал, что атаковать — это обязательно догонять? Летаем-то мы по кругу. Так что не спеша делаю «Иммельман» и уже сверху лечу на встречу с Рене. А вот он явно этого не ожидал, но спохватился и, круто задирая нос самолёта, летит ко мне на рандеву. Только один маленький нюанс. Он скорость при наборе высоты теряет, а я при спуске наращиваю. Для него я «шустрый и вёрткий», а он для меня неповоротливый и почти стоячий. Вообще-то и меня он может сбить из такого положения, но чаще происходит наоборот, и в учебном бою победу засчитают мне.
Теперь вновь моя очередь «убегать». Рене разозлился не на шутку, закладывает крутой вираж и несётся за мной, как исполнительный лист за злостным алиментщиком. Мне бегать лениво, начинаю забираться на горку и вижу, что Фонк тоже начинает набирать высоту, и это правильно, вдруг я сейчас опять «Иммельман» зафигачу? Но у меня другие планы, делаю обычный «разворот на горке» и с пологим снижением, но полностью убрав газ, лечу навстречу. Ух, как сейчас хищно прищурился глаз Рене, как бы в азарте он и правда не вдавил в гашетку пулемёта. Это у меня «конверсия», у него-то самолёт самый настоящий, боевой.
Между нами остаётся чуть больше четырёхсот метров, когда продолжая снижение, начинаю делать сначала «размазанную бочку», следом «полубочку» и сразу ухожу на «сплит». Представляю, как вздрогнул Рене при виде начала моей «размазанной бочки» и как выматерился, когда «Фиат» после переворота «к верху пузом» резко пошёл носом вниз. Он не успевает! Если даже у меня при полностью убранном газе за счёт разгона с высоты скорость оказалась великовата для сплита и её пришлось гасить «размазнёй», то Фонку, чтоб загнать меня в прицел пулемёта, нужно уходить практически в отвесное пике.
Если на той скорости, что у него сейчас есть, он пойдёт за мной вертикально вниз, то из этого пике, если и выйдет, то у самой земли, но только если успеет вывести самолёт из самоубийственной атаки. Но этот вариант для смертника. А у меня скорость маленькая, мой самолётик лёгонький, как пушинка, вёрткий и юркий, а моя кошечка ласковая и послушная… Это я так уговариваю свою Тигру на форсированный выход из сплита и «догонялки» с Фонком. Всё-таки перегрузки при таких эволюциях запредельные, даже в глазах темнеет.
А соперник меня потерял. Девуатин идёт «змейкой», и пилот осматривает заднюю полусферу, но меня не видит, мы с Тигрой подкрадываемся снизу, и когда Рене нас замечает уже поздно пить боржоми. Расстояние, между нами, не больше ста пятидесяти метров и медленно, но сокращается, а вот не надо было скорость сбрасывать. Моя кошечка совсем запыхалась, пока «мышку» догоняла. Поднимаю кисть правой руки в жесте «пистолет», делаю «выстрел» и «сдуваю» с краги «дым после выстрела». Вопреки моим ожиданиям, Фонк хохочет и покачивает крыльями.
А затем принимается за меня всерьёз, всё-таки опыт — это сила. А сила, помноженная на мощь техники, это сила сокрушительная. Раз за разом он оказывается у меня на хвосте. Спасает только «размазанная бочка», но теперь с выходом из неё не тороплюсь. Нафиг! Пусть подальше улетит, у меня на сегодня нет планов врезаться в землю. Сколько всего сделал бочек, иммельманов и сплитов? Фиг знает, не считал, для меня время просто замерло. Но вот взлетает красная ракета, означающая окончание боя, и мы заходим на посадку, вначале Рене, а потом уж я. Хотел перед посадкой крутануть бочку, но воздержался. Устал. Да что там устал… просто вымотался до полусмерти!
Евсеевич помогает покинуть кабину самолёта. Сам бы вряд ли без посторонней помощи это осилил. Ноги подгибаются, руки трясутся, горло пересохло так, что и каркнуть не могу. Подхожу к капоту и обнимаю его обеими руками, даже сквозь реглан и краги ощущая жар двигателя. Спасибо тебе, Тигра, не подвела! Металл, остывая чуть слышно потрескивает и словно успокаивающе мурчит, напоследок глажу крыло и направляюсь к Фонку. Предстоящего «разбора полётов» не опасаюсь, главное для себя уже выяснил. Я на правильном пути. Теперь бы более скоростной самолёт освоить. Во Франции «Девуатин» мне не светит, остаётся только Америка.
Эпилог
Счастливчику, увидевшему зелёный луч от заходящего в море солнца, обязательно повезёт в жизни.
Поверье
Наши «догонялки» с Фонком не остались без последствий. За воздушным поединком с земли наблюдали не только мои «секунданты», но и сам авиаконструктор Эмиль Девуатин и министр авиации Франции Пьер Жюль Кот. В очередной раз убеждаюсь, что «мир тесен», а мир авиаконструкторов — вообще «толкучка». Эмиль Девуатин и Артур Анатра — давние знакомые. Более того, оказывается, что до революции Эмиль два года работал в Одессе на заводе Анатры инженером и многому там научился, прежде чем начать своё собственное производство
Разбор полётов был проведён «на самом высоком уровне». Учебный бой Фиата с Девуатином, практически промелькнувший для меня в одно мгновение и по сути превратившийся в сплошные «прятки и убегание» на самом деле длился более двух с половиной часов. То-то я так удивился, увидев в небе сигнальную ракету. И только после этого обратив внимание на указатель топлива, замерший почти возле ноля. А раньше полной заправки баков мне хватало на три часа полётов, правда и летал не так интенсивно. Поль Фонк, отличный лётчик-истребитель и титул «Ас» носит по праву. Гонял он меня по всему небу, как «сидорову козу». Если бы это был настоящий бой, то шансов у меня практически бы не было.
Каково же было моё удивление, когда мне помимо первых трёх «побед» приписали ещё одну. Вот ей-богу не припомню, чтоб я где-то успел ещё раз «сбить» Рене, но «секундантам» виднее. Всего насчитали тринадцать «стычек», и восемь из них закончились в пользу французского лётчика, а ещё одна «вничью». Так как, по мнению наблюдателей, из того положения что занимали самолёты во время атаки, Фонку в реальном бою добиться поражения «Фиата» было бы проблематично. Общий итог побед — «четыре против восьми» удивил всех участников этого «шоу» и меня в первую очередь. Честно говоря, сам не ожидал, что смогу так удачно «выступить».
Пьер Кот, немного позубоскалив насчёт «новейшего истребителя», еле справившегося со «старичком итальянцем» в целом, очень положительно о нём отозвался и пообещал Эмилю Девуатину всестороннюю поддержку в правительстве при рассмотрении вопроса о приобретении этих самолётов. Мой восторженный отзыв о новом истребителе и сожаление по поводу невозможности приобретения такого красавца в личную собственность у моих собеседников вызвал искренний смех и дружеское пожелание Фонка о моём скорейшем поступлении на службу в воздушные силы Франции с обещанием принять меня в свою эскадрилью и выделить самый лучший самолёт.
