И зовите меня Гудвин - Павел Николаевич Корнев
К чёрту! Нет денег гардероб обновлять! Мне б пожрать, а получка только пятого, притом что сегодня ещё только двадцать второе. Двадцать второе августа две тысячи, мать его, двадцать пятого года!
Всё как у нас, только ни хрена не как у нас!
Накатила злость, захотелось со всего маху шибануть кулаком по стене, но в который уже за сегодня раз совладал с эмоциями и поспешил на выход. Сдал ключ, дошёл до проходной и под пристальными взглядами тёмно-зелёных громил покинул территорию больницы. За воротами накинул длинный ремень сумки на плечо и зашагал в направлении, откуда прикатила машина скорой помощи.
Прямиком к комиссионке, ага.
Ну а что? Не с рук же мне серьги толкать!
Всё запомнил верно: миновал три пятиэтажки и вышел на знакомый перекрёсток. Утирая вспотевшее лицо, встал на углу и огляделся. Если вдоль второстепенной дороги выстроились обшарпанные панельки, то на основную выходили фасады несказанно более основательных зданий с колоннами, крохотными балкончиками и потрескавшейся от непогоды и времени лепниной.
По диагонали от меня раскинулся небольшой сквер, там сверкал стеклом павильон кафе-мороженое, гуляли с колясками мамаши и носилась детвора. Ну а на этой стороне у пивбара отиралась публика совсем иного сорта. Правда, гоблинов не наблюдалось и здесь, да и жёлтых орков было раз-два и обчёлся: в основном дули пиво и чистили солёную рыбу люди, гномы и мои зелёнокожие сородичи. И ещё тут же ошивался пропитого вида эльф в брюках и пиджаке с засаленными коленями и локтями. Я так и чесался поименовать его бичом, пусть даже человеком-то он как раз и не был. А вот бывшим интеллигентом был наверняка. Насмотрелся на таких в своё время!
И стоявшую за крайним столиком компашку, я тоже срисовал сразу. Все трое из людей, у всех троих на кистях и пальцах синие татуировки. Глядят на окружающих с интересом хищников. Мир другой, а повадки у блатных один в один.
Тут же прохаживался постовой в серой форме и при дубинке, который уже привычно был громилой-орком с тёмно-зелёной кожей. Я поймал на себе его изучающий взгляд и от греха подальше поспешил прочь. Миновал столовую, на ходу поглазел на витрину универмага и улыбнулся вышедшей покурить продавщице цветочного киоска, но та моему вниманию почему-то не обрадовалась. Эльфийка, что с неё взять!
Из-за угла выскочил с парой пустых бутылок из-под вина поддатый мужичок. Неровной походкой он поспешил прочь, я же замедлил шаг и обнаружил, что в переулке скрывается магазин с зарешёченными окнами и вывеской «Вино-Водка». На железной двери ликёро-водочного магазина обнаружился красноречивый рисунок с перечёркнутой зелёной рожей, ниже через трафарет вывели: «Только: для людей, эльфов, гномов».
Ну ни хрена себе ущемление в правах!
Переборов раздражение, я как законопослушный гражданин воспользовался пешеходным переходом, а на другой стороне ненадолго задержался у будки звукозаписи, из колонок которой разносилась смутно знакомая мелодия.
— Ля-ля-ля! Эта нота…
Но тут я увидел, как один из моих зелёнокожих сородичей покидает магазин с вывеской «Продукты», и раз уж это заведение под расовую сегрегацию не подпадало, а хорошенько отжатая одежда уже высохла на солнцепёке, то заглянул внутрь и прошёлся по отделам, присмотрелся к бумажкам-ценникам.
Такое впечатление — в детство вернулся. Ассортимент, расценки, обстановка, тётки за прилавками — ну натурально один в один. И никакого значения не имеет, что здешние тётки преимущественно из гномов.
Рот наполнился слюной, в животе заурчало, и я вернулся на улицу, поспешил к комиссионному магазину. Давешний модник-эльф там уже не крутился, внутри разглядывали выставленные на витринах хрустальные сервизы, радиотехнику, столовое серебро и разнообразные украшения несколько молодых людей и парочка средних лет коротышек, только не бородатых, а с торчащими в разные стороны усищами.
Интересно, это что за нелюди? Или тоже гномы?
Впрочем, не до них. Главное, что побрякушки в скупку берут, а значит, не зря зашёл. Теперь бы только не продешевить и договориться, чтобы деньги сразу на руки выдали, а не когда покупатель на товар найдётся.
Продавец был человеком, а вот оценщик оказался низкоросл, широкоплеч и бородат. Он взял увеличительное стекло и начал изучать серьги, я присмотрелся к аудиотехнике. Усилители и катушечные магнитофоны поблёскивали стекляшками окошечек со стрелками, панелями из полированного алюминия, алюминиевыми же ручками переключателей и крутилок. Одну из полок заняли проигрыватели грампластинок в деревянных и пластиковых корпусах, а с ними соседствовали разнообразные радиоприёмники и кассетные магнитофоны на одну и две деки. Некоторые из них были переносными, но ничего современней в продаже не имелось.
— Мусор! — вынес тут вердикт оценщик.
Я на него даже не взглянул.
— Серебро девятьсот двадцать пятой пробы! — заявил, продолжая разглядывать радиоаппаратуру.
— Дешёвка!
— А в оправе — агаты.
— Гагаты, ля! — вспылил гном.
— Тоже неплохо.
— Если такой умный, может, на моё место встанешь?
— А пустишь?
— Нет, ля! Нашёл дурака!
Коротышка подступил к продавцу, они о чём-то недолго пошушукались, а затем мной занялся уже человек.
— Дам два сорок, — заявил он с нескрываемым пренебрежением и выложил на прилавок журнал учёта. — Согласен, нет?
— Если деньги сразу, то согласен.
Продавец насмешливо фыркнул.
— Фирма веников не вяжет! Документы с собой?
Я кивнул и выложил на прилавок паспорт. Молодой человек переписал его данные, затем лязгнул кассовым аппаратом и выложил на металлическое блюдечко две жёлтеньких рублёвых банкноты и три серебристых монетки: пару пятнадцатикопеечных и десятчик.
— Крохобор, ля! — буркнул гном, прежде чем убраться в свою комнатушку.
Возглас этот я пропустил мимо ушей, сразу сунул банкноты в карман штанов, а вот к монетам пригляделся, поскольку при самом обычном аверсе, на реверсе не обнаружилось ни серпасто-молоткастого земного шара, ни всадника с копьём, ни коронованного двуглавого орла: всю его поверхность занимали выпуклые чёрточки непонятных рун. И гурт тоже был неровным — ровно для незрячих сделали.
Дальше я подхватил сумку и рванул в продуктовый магазин. В продаже не было
