Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев
— Каким же я был дураком, Подгорные боги…
Получалось, что я был виноват в их смерти. Они надеялись на меня, верили мне, а я все упустил из-за своей самонадеянности.
— Это же наказание… Подгорные боги, это ведь наказание? Да, да, наказание… Я виноват, а это наказание…
Вот так, с тяжелым чувством вины, беспросветного отчаяния и полной растерянности я и брел. Мне было все равно, куда и зачем идти. Я просто переставлял ноги. Шел по снегу, перебирался через овраги, сквозь густые кустарники. Не чувствовал, что продрог до костей, что обморозился. Вся эта боль была справедливым наказанием за мою самонадеянность, глупость. Я был уверен, что должен страдать, должен очень сильно страдать. Ведь я все потерял.
Я не знаю, сколько так шел. Просто шел и все. Когда окончательно выбивался из сил, падал на снег и провалился в беспамятство. Просыпался и снова шел вперед. Потом снова падал, снова поднимался. Иногда даже полз, если доходил до полного изнеможения.
Может быть это продолжалось сутки, может быть двое или даже трое суток. Или я брел неделю, две недели, месяц. Не знаю, да и какая разница⁈ Я ведь все потерял, я остался один.
— Я один…
* * *
В лесу
Конец ноября, а мороз стоял такой, что с непривычки и часа на одно месте не простоишь. Градусов за двадцать пять было точно, а может и чуть больше. Присыпанные снегом деревья стояли, словно выкованные из железа. Ни одна веточка не шелохнется. Все зверье то же попряталось по норам и оврагам. Птицы сидели на ветках, как каменные изваяния.
Казалось бы, кто в такой мороз в лес выйдет? Ни человек, ни зверь не должен был. Но вышел ведь…
Сразу видно было, что этот человек шел издалека, и держался из последних сил. Сам невысокий, но плечистый. Красноармейская шинель дранная, истрепанная, висела на нем, как пальто на вешалке. Ноги в ватных штанах заиндевели, покрывшись плотной серебристой коркой льда. На голове теплая шапка с ушами набекрень. То же покрытая инеем. Лицо темное, почти черное.
— Я оди… — человек что-то шептал обкусанными губами, голос был хриплым, простуженным. — Совсем оди…
Его шаг был неровным, дерганным. Он шел от дерева к дереву, за которое тут же хватался, как утопающий за спасательный круг. Почти у каждого ствола переводил дух, но только для того, чтобы, отдохнув, пойти дальше.
В какой-то момент силы его оставили окончательно. Фигура словно переломилась надвое, и рухнула прямо в снег. Человек еще пытался ползти, судорожно загребая снег, напоминая запаниковавшего пловца. Потом оставил свои попытки, свернулся в клубок, поджал колени к груди, крепко обхватил их руками, и затих.
Снег тем временем продолжал идти. Большие снежинки медленно кружили, падая на ветки деревьев. Упавший человек уже напоминал сугроб, и лишь торчавшая шапка еще напоминала, что здесь кто-то есть.
* * *
В 40 километрах от с. Петрищево Московской области
26 ноября 1941 г.
В хороший мороз в лесу звуки разносятся очень далеко. Топор дровосека можно за пять — шесть километров услышать, если лес не очень густой. Вот и сейчас было слышно, как хрустел снег. Где-то совсем рядом по лесу пробирались люди.
Они шли довольно быстро, хоть все и сильно устали. Диверсионно-разведывательная группа штаба Западного фронта была заброшена в немецкий тыл около суток назад, и почти все это время они пытались уйти как можно дальше от места высадки.
Зимой темнело быстро, и скоро им нужно было готовиться к ночлегу. Поэтому и место для лагеру следовало уже искать, чем, собственно, все и занимались. Члены группы вертели головами, высматривая подходящее место. Обычная поляна не подходила, слишком открыто для посторонних глаз. Нужно было что-то другое — например, овраг, где можно было осторожно разжечь небольшой огонек и чуть обогреться.
— Стой! — еле слышно прошептал командир группы, поднимая вверх руку с сжатым кулаком — знак остановки для остальных.
Крайнов осмотрелся по сторонам, прислушался к тишине, как их учили в диверсионной школе. Тишина в лесу, говорили наставники, — это открытая книга, которая обо всем расскажет вам: и о животных, и о птицах, и о незнакомых людях. Главное, нужно уметь слушать.
— Ребята, осмотритесь, — он повернулся к остальным и показал на неглубокий овраг. — Вроде бы место подходящее
Место, и правда, очень подходило им. Овраг был не глубоким, но тем не менее мог с головой укрыть стоявшего человека. По краям плотно росли деревья, кроны которых образовывали над головой плотный навес из веток. Если постараться, и разжечь костерок из сухих веток, то дыма почти не будет. Словом, удачное место для скрытой ночевки.
— Ой! — вдруг тоненько вскрикнул один из бойцов, стоявший у массивного дуба. Девушка, а этим худеньким бойцов оказалась именно девушка, вдруг принялась что-то откапывать прямо перед собой. — Ребята, скорее идите сюда!
Командир группы тут же вскинул перед собой винтовку, передернул затвор. Неужели из нашли немцы? Остальные тоже выставили вперед оружие, и приготовились к бою.
Но вокруг все было тихо. Не слышалась грубая немецкая речь, не лаяли овчарки.
— Зоя, что там? — Крайнов, настороженно оглядываясь по сторонам, пошел к девушке.
— Ребята, тут мертвый человек! Наш, красноармеец…
Вскоре уже все окружили ее находку. У дуба, действительно, лежал, свернувшись в клубок, человек в красноармейской шинели. В его руках была сжата винтовка и… кирка.
— Закопать обратно! — бросил командир, отворачиваясь от тела. — Нам нужно отдохнуть перед завтрашним делом.
— Боря, его же нельзя так оставлять! — Зоя насупилась, присев рядом с телом. Ладошкой начала убирать снег с лица красноармейца. — Слышишь⁈
С тяжелым вздохом Крайнов развернулся и строго посмотрел на нее.
— Боец Космодемьянская, у нас есть приказ! — парень глядел с напором, но она не отступала. — Завтра у нас тяжелый день. И мы не можем всю ночь долбить мерзлую землю, чтобы похоронить этого бой…
И тут тело, которое все посчитали мертвым, вдруг дернулась. Раздался хриплый кашель
От автора.
Ничего не закончилось. Все только начинается. Главгеру нужно лишь понять, что он не один, что его клан не только семья.
Часть история завершилась. Главный герой лишился новой семьи, он в
