Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев
Круп в ответ развел руками. Мол, какие могут быть секреты между старыми друзьями?
— Только я надеясь на твое молчание, — рейхсминистр тут же провел пальцами по рту, словно закрывал его на замок. — Скоро у меня будет готов действующий экземпляр нового тяжелого танка. Такой машины фюрер точно еще не видел и, уверен, будет в полном восторге.
— Я так понимаю, это ответ на русские танки, — понимающе кивнул Шпеер. — Это хорошо, очень хорошо, Густав. Признаться, русские КВ и Т-34 оказались для нас весьма неприятным сюрпризом.
Пересекая галерею, он как раз и успели обсудить эти новые танки, их бронирование, танковое орудие. И оказавшись и высокой двухстворчатой двери, сошлись на мнении, что новая боевая машина завоюет полное господство на поле боя.
— Хотя, дорогой Густав, учитывая темпы нашего наступления под Москвой, работа над твои подарком для фюрера явно может подождать. Думаю, что в самое ближайшее время столица большевиков падет, а их сопротивление окончательно будет сломлено. Поэтому, подумай, может быть тебе сделать колесный танк? — промышленник недоуменно вскинул голову, не поняв шутки. Рейхсминистр же со смехом стал разъяснять. — Большевики будут так быстро убегать, что нашим храбрым солдатам понадобятся не гусеничные, а колесные танки, чтобы догнать улепетывающих русских. Ха-ха-ха!
Отсмеявшись, они прошли через двери в великолепной ротонде, которую на верху на высоте почти тринадцати метров венчал стеклянный купол. От этого все помещение было залито ярким светом, причудливо игравшим на стенах из красного известняка.
— Господа! — распахнулись новые двери и на их пороге выросла рослая фигура адъютанта фюрера. Он внимательно посмотрел на них, прежде чем продолжить. — Фюрер готов принять вас!
Шпеер, хорошо знакомый с офицером, дружески кивнул ему, но в ответ неожиданно получил холодный взгляд. Рейхсминистр тут же напрягся, почувствовав нехорошее.
— Густав, в вашем концерне все в порядке? — наклонив голову в сторону товарища, тихо спросил Шпеер. — Ничего не случилось? Может какая-нибудь диверсия?
Тот покачал головой. На предприятиях, входящих в концерн семьи Круппов, дела шли не просто хорошо, а отлично. Только за последние четыре года они почти удвоили свое состояние. Военные заказы от правительства Германии оказались очень даже прибыльными.
— Говоришь, все нормально. Хм… Точно, в чем же дело?
Вот это сейчас им и предстояло выяснить. Они оба замолчали, перебирая в памяти недавние события, которые гипотетически могли бы вызвать гнев фюрера. Однако ничего особого им и в голову не приходило. Как раз, наоборот, новости были в высшей степени положительные. На восточном фронте все шло к окончательному разгрому большевиков и взятии Москвы. В Берлине уже поговаривали, что фюрер планирует провести победный парад на Красной площади в первый день нового года, что было бы очень символично. Фюрер, как известно, любит символы. Получилось бы, что в новом году Рейх окончательно низверг с политической карты мира большевистскую империю.
— Господа, прошу.
Адъютант открыл перед ними очередные двери, пропуская их в святая святых рейхсканцелярии — личный кабинет фюрера. Оказалось, здесь их уже ждали. Фюрер, как и всегда, стоял у окна, отчего свет падал на него и создавал вокруг него еле заметный сверкающий ореол. Поговаривали, что некоторые особо впечатлительные люди, оказавшись здесь, даже падали в обморок, а позже рассказывали, что видели настоящего ангела с крыльями и огненным мечом. За столом сидели люди из его ближайшего круга — рейхсфюрер СС и рейхсминистр внутренних дел Гиммлер, начальник верховного командования вооруженных сил Кейтель и личный секретарь Гитлера Борман. Причем лица у них были совсем не радостные, а, напротив, напряженные, обвиняющие.
— Шпеер, Крупп, как вы объясните это? — высоким, почти визгливым голосом спросил Гитлер, быстрыми шагами подходя к столу.
Фюрер вытянуло руку, буквально ткнув указательным пальцем в гору какого-то железа на своем столе.
— Мой фюрер, я… я не понимаю, — первым заговорил Шпеер, с искренним недоумением рассматривая то, что лежало на столе. — Что это такое?
Крупп, ничего не говоря, сделал шаг вперед. Из нагрудного кармана пиджака извлек мешочек с моноклем, аккуратно извлёк его и принялся самым внимательным образом рассматривать металлические предметы.
Какое-то, совсем недолгое, время в кабинете царила тишина. Фюрер сверлил взглядом Шпеера и Круппа, а те, в свою очередь, не сводили глаз со стола.
— Я жду ответа на свой вопрос! — Гитлер, судя по звенящему от злости голосу, едва сдерживался. — Что это такое?
Он резко развернулся в сторону Круппа и громко рявкнул:
— Крупп, вы совсем разучились работать⁈ Рейх вам мало платит денег? Тогда что это такое? — Гитлер поднял одну из массивных толстых стальных пластин с крупным отверстием по середине и с чувством потряс ей в воздухе. — Почему вашу броню на наших танках можно пробить винтовочной пулей⁈
Тряхнул еще раз и кинул ее на стол, отчего с металлическим звоном в стороны полетели другие железки. Тоненько звеня, на пол посыпались пули.
— Шпеер, черт вас дери, а вы куда смотрите⁈ Как вы могли такое допустить⁈ Что вы молчите и хлопаете глазами⁈
— Мой фюрер, — осторожно начал Крупп с совершенно бледным вытянутым лицом. — Здесь какая-то ошибка. Винтовочным патроном просто невозможно пробить мою броню. Это первоклассная закаленная сталь.
— Что⁈ Ошибка⁈ Вы слышали это⁈ — буквально взревел Гитлер, взмахивая руками перед собой. Похоже, у него начинался очередной приступ бешенства, который он сам называл не иначе, как моменты мистического озарения. — Даргес⁈ Живо неси сюда винтовку!
Буквально через мгновение в дверях появился личный адъютант с советской винтовкой в руках. Не иначе, где-то рядом ждал.
— Покажи этим двум остолопам что здесь происходит!
Офицер невозмутимо зарядил патрон в винтовку, взял со стола одну из металлических пластин и поставил ее у стены. После этого по кивку фюрера прицелился и выстрелил.
Ба-ах! — раздался громкий выстрел, в комнате остро запахло порохом.
— Вот, вот! — фюрер подбежал к валявшейся пластине, схватил ее и бросил прямо на стол. — Видите! Видите, что сделал самая обычная пуля с вашей броневой плитой! А мы ведь эту броню ставим на наши танки!
Крупп первым схватил этот образец, и начал его тут же тщательно ощупывать руками, словно хотел убедиться в его реальности. Лицо при этом было
