Наследник Воли - Александр Горин
Отец, Григорий Вячеславович, сидел во главе стола. Владимир сидел напротив, угрюмо уставившись в свою тарелку.
— Завтра, Ярослав, — произнес отец, откладывая ложку, — прямо с утра поедешь к Багрецовым. Распорядись приготовить карету. Если все сделаешь как надо, то сыграешь свадьбу с Ладой.
Слово «свадьба» повисло в воздухе. Я молча кивнул, а Владимир резко поднял голову, его лицо исказила гримаса злобы.
— Свадьба? Его? — прошипел он. — Почему он, а не я? Я старший сын! Или ты решил женить того, кого все считают выродком?
— Молчи, — холодно оборвал его отец. — Для тебя я есть невесты получше — дочь волынских князей или племянница наместника Урала. Твой брак должен укрепить наше влияние.
Старший Нестров бросил на меня короткий взгляд и продолжил:
— А Ярослав сойдет для Багрецовых. Они давно мечтают привить свою вырождающуюся кровь к сильному роду, пусть даже через младшего сына. Другие на бездарного никогда не согласятся, а Багрецовым именно такой и нужен — управляемый, без амбиций, который не будет мешать их делам. А нам — хорошее приданое и связи.
Я отпил воды из глиняного кубка, поставил его на стол с отчетливым стуком. Это привлекло их внимание, они повернули голову в мою сторону.
— Вы оба ошибаетесь в исходных данных, — произнес я ровным, лишенным эмоций голосом. — Отец, ты отправляешь на заклание не управляемого бездаря. Ты отправляешь единственного человека в этом доме, кто способен провести выгодные для нашего рода переговоры с Багрецовыми.
Я отставил кубок, не обращая внимания на их недоуменные взгляды.
— В библиотеке я проанализировал газетные заметки. Багрецовы четыре раза заключали браки своих родственников с ослабевшими родами. И все разы эти рода теряли земли и титулы в течение нескольких лет по законным основаниям.
Я внимательно посмотрел на них и продолжил вкладывая энергию Уз в свои слова:
— Они планируют не союз, а поглощение. Через слабого зятя получат доступ к нашим землям и титулу. Мой несчастный случай через пару лет — и все перейдет к ним по закону.
Я перевел взгляд на побледневшего отца.
— Но это лишь первый слой. Сопоставив даты, я выявил закономерность: каждый раз перед крупными политическими процессами в Империи они активизируют такие браки. Их главная цель — наши архивы. Старые долги, договоры с Канцелярией, компромат на другие Дома. Через меня они получат легальный доступ ко всем нашим секретам. Наш род для них — расходный материал в большой игре против их настоящих врагов.
Владимир вскочил, опрокинув стул.
— Ты?! Что ты можешь? Ты — пустота!
— Пустота, — я повторил его слово, не повышая голоса, — которую ты не смог победить. Пустота, перед которой отступил твой «Громовой Посох».
Я снова посмотрел на отца, старший брат мне был сейчас не интересен.
— Этот брак — операция по спасению нашего рода. И я единственный, способный ее провести. Запомните это оба. От исхода моей поездки завтра зависит, будет ли у нашего рода вообще какое-либо будущее. Будет ли у тебя, Владимир, хоть какая-то невеста. И сможешь ли ты, отец, смотреть в глаза предкам, не краснея от стыда.
Владимир сжал кулаки, но промолчал, лицо его побагровело. Я почувствовал, как его ненависть и зависть разгораются с новой силой, и в этом огне явно просматривался чужой, искусный след. Значит, ментальная закладка, которую я уничтожил, была не единственной. Разбираться с этим сейчас было некогда.
Отец не сказал ни слова. Он просто смотрел на меня, и в его потухших глазах что-то шевельнулось — тяжелое, неохотное осознание. Он молча взял свою ложку и снова принялся за еду. Похоже, это было его молчаливом признанием моей правоты.
Ужин завершился в гнетущем молчании. Я встал из-за стола, чувствуя на себе взгляд отца — уже без прежнего презрения, а взвешивающий, и горящий взор брата.
Я доел и вернулся в свою комнату на чердаке. До сна нужно еще кое-что сделать. Я сел на жесткую кровать, скрестив ноги, и погрузился в глубокую медитацию. Провести полную инвентаризацию.
Я закрыл глаза и обратил сознание внутрь себя. Первое, что я ощутил, это те самые семь энергетических центров, Уз, о которых читал в книгах. В моем старом мире ничего подобного не было. Наша сила была производной чистого сознания, воли и тренировки. Здесь же она была привязана к конкретным точкам в теле.
Я мысленно прошел по ним, от нижней Узы, отвечающей за волю к выживанию, до верхней, что должна была связывать с миром. Они горели тускло, как угольки. Запас энергии был невелик, что объясняло быстрое истощение в стычке с Владимиром. Но качество этой энергии… Оно было иным. Более плотным, более послушным для структурирования.
Я начал со своего навыка защиты “Кокон”. В моем исполнении это была не грубая защитная стена, а многослойная ментальная матрица. Я воссоздал ее вокруг себя, слой за слоем. Внешний «Шум» искажал любое внешнее сканирование. Среднее «Зеркало» было настроено на отражение атак. Внутренний «Абсолют» блокировал прямое внушение. Я чувствовал, как местная магия, Волеведение, идеально ложится в эту схему, делая ее даже более эффективной, чем в моем мире. Здесь, где все было построено на воле, мои техники обретали новую силу.
Затем я протестировал «Шепот». Тончайшую иглу внушения. В пустоте комнаты не было цели, но я мог ощутить саму технику. С Владимиром она сработала хорошо.
«Молот»… Сконцентрированный удар воли. Я не стал применять его в полную силу, лишь собрал сгусток энергии на ладони. Воздух над кожей затрепетал, заискрился. Да, это работало. И работало мощно.
И наконец, я попытался воссоздать «Хоровод». Технику группового сознания. Но как только я начал выстраивать сложную ментальную сеть, голова тут же отозвалась резкой болью, а Узы просигналили перегрузкой. Не хватает мощности. Пока что. Эта техника оставалась моим козырем, но разыграть его я смогу лишь в критический момент и ценой огромного напряжения.
Последним я проанализировал свои уникальные навыки. «Эмпатический радар» и «Взгляд Орла». Они не требовали отдельной активации, работая как продолжение моего восприятия. Но здесь, в этом мире, насыщенном ментальной энергией, они стали острее. В связке с «Профайлингом» это давало мгновенный психологический портрет цели: я видел не только сиюминутные эмоции, но и глубинные слабости, страхи, скрытые мотивы. Это было мощнее любого зондирования.
Я также мысленно отметил два других ключевых умения. «Санитар» — способность
