Новая жизнь тихой Аннушки - Лара Барох
На завтраке мы уселись за одним столом, но никто не разговаривал. Тишина угнетала. Только Ванда время от времени обращалась к детям с вопросами – подвинуть, отодвинуть, в общем, суетилась.
Я ощущала себя совершенно лишней здесь. Даже тетка словно стеснялась меня. Поэтому я решила расставить все точки над i и вызвала ее после завтрака прогуляться.
– Через день нам выезжать.
– Да, – с тяжелым вздохом отозвалась тетка.
Сегодня она была немногословна, чем немало меня удивила. Обычно ее рассказы не прекращались ни на минуту. А сейчас молчит. Голову опустила и старается не встречаться глазами. Что с ней?
– Ванда, скажи, ты хочешь поехать со мной или предпочтешь остаться со своими?
Перемены случились после того, как мы пришли к ее детям. Может, в этом все дело? Сделала я предположение и угадала.
– Так ведь ты меня выкупила. Как я останусь?
– Стоп! Я дала тебе свободу и право выбора. Тебе решать. Неволить не буду.
– А как ты одна-то?
– Не пропаду.
– Да нет, в долгу я перед тобой. Поеду, – отвела взгляд, а сама чуть не плачет.
– Нет у тебя передо мной никакого долга. Ты меня не бросила после смерти матери, заботилась, кормила. Считай, вольной я с тобой расплатилась. Но это еще не все. Я оставлю тебе шесть золотых. По два в качестве приданого дочерям. И два тебе. Как хочешь, так и распоряжайся ими.
Вопрос мне виделся решенным. Ей тяжело рвать связь с детьми. К тому же неизвестно, когда в другой раз увидятся. Поэтому я тянуть не стала. Разом выложила свои намерения относительно приданого и помощи им по хозяйству.
Тетка залилась слезами, упала на колени, обняла мои ноги и причитала про спасительницу и благодетельницу, что до конца жизни за меня молиться станет.
– Прекрати, поднимись, мы же родня с тобой, пусть не по крови…
Не могла оторвать ее от себя, поэтому опустилась рядом и тряхнула за плечи. Не успокоится – придется отвесить пощечину. Но тетка, проревевшись, утерла лицо рукавом.
– А ты-то как без меня? Ты же мира не знаешь, людей опять же, – спохватилась она.
– Так и ты мира кроме своей деревни не знаешь. Хватит реветь. Подумай, что мне в дороге потребуется, где купить и как разменять монеты. Мелких-то у меня нет. А золотом трясти – лихих людей привечать.
– Тут ты права. Айда вначале к старосте, что он присоветует. Вряд ли здесь у кого столько монет найдется, чтобы выменять тебе. Дело это не быстрое, успеть бы до твоего отъезда.
И она оказалась права. Ни у старосты, ни даже у мельника таких деньжищ не оказалось. Но тетка Ванда сдаваться не собиралась. Уж не знаю, как ей это удалось, но она отправила старосту к барону, тому самому, что дал нам вольную. С целью обмена денег. И накануне отъезда проблему все же решили.
Затем кинулись по соседям, рынок уже закрыт, собирать мне с собой еду, рубахи. Все эти два дня для меня превратились в сплошной поток рассказов об устройстве мира. Из которого я вынесла только одно – кто знатен и богат, на стороне того и правда.
Споры решались в суде посредством… поединков. Кто сильнее – значит, тот и прав. Радовало, что инквизиции здесь не было. Вопросы храмовники решали постом и длительной молитвой. Пресвятая Дева открывала имя невиновного. Но при этом считалось хорошим тоном сделать богатый подарок в церковь. Для надежности.
И про обозы, и про придорожные таверны – про все мне тетка Ванда успела рассказать. Голова пухла от обилия информации. Но, с другой стороны, я все больше соответствовала местным меркам. Отличалась, конечно, от других. Но и здесь не унывала. Приеду я в другие земли, там пусть немного, но не похожи порядки и устройство жизни на наши. Тем и буду отговариваться, что в местности, откуда я родом, было принято по-другому. Отсюда все мои странности.
А накануне отъезда мы собрались за праздничным ужином. Я накупила вкусняшек, поблагодарила всех за участие, особенно тетку Ванду. Раздала золотые ее дочерям и ей два. Как и обещала.
Она вспоминала матушку этого тела, всплакнула и все повторяла, что будет за меня молиться каждый день.
С Мирко я больше не говорила, он продолжал смотреть на меня волком. Разбираться в его голове я не намерена.
А утром со слезами и причитаниями тетка Ванда проводила меня до развилки. Вместе дождались обоза и крепко обнялись на прощание. Вряд ли когда свидимся вновь.
Глава 10
Вот я и осталась одна. Все повторяется. Как и в той, другой жизни. Что бы это могло означать? Не выполнила программу там, не сдала экзамен, и меня отправили на переподготовку?
Что там после большого спорта ничего я не понимала в жизни, что сейчас. С той лишь разницей, что там жизнь перевалила за половину, а здесь, со слов тетки Ванды, мне семнадцать зим. Все впереди.
До ближайшего городка, Салма, два дня пути и две ночи. На утро третьего дня охранник в обозе предупредил, что подъезжаем. Так что я ехала, смотрела по сторонам, болтала с соседями по телеге и радовалась первому в жизни отпуску.
Обоз двигался настолько медленно, что можно было слезть с телеги и идти рядом. Скорость примерно одинаковая. А все оттого, что не все имели деньги заплатить за комфорт. Многие следовали за обозом пешком. Потому что на дорогах небезопасно, а здесь все же охрана.
С бытом тоже все было разумно устроено. Котлы для варки каш, дрова и посуду везли на отдельной телеге. Стоянки делали два-три раза в день, но готовили еду только утром и вечером, перед сном. Каждый скидывался припасенными запасами: горсть крупы, корешки для аромата, луковица – вот и готова каша. Раскладывали по тарелкам, а после отправлялись на ближайший ручей или речку мыть посуду. Вот и весь быт. В остальное время каждый был предоставлен себе.
Спали кто как. Кому сильно повезет, как мне например, доставалось место на телеге. Другие под ней или просто на траве рядом. Благо
