Ревизор: возвращение в СССР 43 - Серж Винтеркей
– Прости, Элла, что задержал тебя… – усовестился председатель. – Но в понедельник ко мне этого супостата чтобы с самого утра вызвала!
***
Москва, квартира Величко
Алина с нетерпением ждала, когда родители вернутся с работы. И тут же прямо на пороге заявила им:
– Мама, папа, у меня появился шанс сблизиться с группой Ивлева и Макарова! Ивлев объявил, что собирает предложения для помощи детскому дому под Новый год. Мне надо что-то предложить конкретное...
– А он сам хоть что-то делал уже по этому поводу? – спросил отец.
– Да, в прошлом году он организовал уже какую-то шефскую помощь этому детскому дому. Нашёл какие-то предприятия, что согласились помочь, сказал, что постельное белье для детей завёз, и как-то украсили там стены...
– Отлично, дочка, – радостно сказала мать. – Это ты молодец. Вовремя нашла хороший шанс себя показать. А мы уж с папой сделаем так, чтобы твой вклад в этот детский дом был самый значительный. Найдутся у нас знакомые директора, которые для такого дела с удовольствием поделятся своей продукцией, правильно я говорю, Витя?
– Конечно, милая. Всех, кого надо, найдём, всех, кого надо, напряжём. Будут у тебя, Алина, самые лучшие подарки для детишек.
Алина пошла к себе в комнату в прекрасном настроении.
Да, на первом курсе она знатную промашку дала.
Но кто же знал, что этот Ивлев из какого-то там Задрипинска так развернётся? Он хоть и неплохо был одет, в импортное, но все решили, мало ли, маманя просто уборщицей работает на какой-нибудь базе в его провинции, вот и собрала его в люди.
Ну и Макаров Витька, сколько этих Макаровых, сколько этих Витек… Кто же знал, что он сын первого заместителя министра иностранных дел Советского Союза?
Хотя тут, конечно, и папенька тоже подвёл. По другим детям серьёзных людей он для неё нашёл информацию, а по Макарову промахнулся. Ну ладно, главное, что он искренне готов помочь ей всё исправить.
***
Москва, квартира Ивлевых
Вечером жена пришла с работы веселая и очень довольная собой. С порога гордо продемонстрировала мне солидную кожаную папку для бумаг.
– В посольстве подарили, – пояснила жена. – Красивая, правда?
– Да, очень хорошая папка, – похвалил я, помогая Галие раздеться.
– Ксюше такую же подарили, – начала рассказывать жена. – Там внутри блокнот еще и ручка шариковая. И договор свой я тоже сразу в эту папку положила, чтобы не помять.
– О, вам же ваши экземпляры договоров отдали. Показывай, – улыбнулся я.
Галия с готовностью расстегнула папку и достала договор.
– Вот! Смотри. Там все, что касается вознаграждения, в конце, в приложении номер один. А в самом договоре всякие формальности, – пояснила жена с видом крутого специалиста.
Спрятал за улыбкой усмешку. Эк ее накрыло ощущением собственной важности. Такая милота!..
– Паша, там еще в договоре, – почему-то понизив голос, сказала мне жена, – вознаграждение в марках немецких указано. 74 марки нам за каждую площадку платить будут, представляешь?.. Так это что получается, я смогу в «Березку» теперь сама с этими марками ходить? Фирдауса не надо будет просить больше?
– Нет, на это даже не рассчитывай, – покачал я головой, не в силах перестать улыбаться, – вам с Ксюшей в любом случае будут платить рублями, что бы там в договоре ни было указано. Просто в нашей сберкассе, когда туда марки поступят, по курсу пересчитают и выдадут советские рубли.
– А-а-а! Жаль, – вздохнула жена. – А я уж думала… А 74 марки – это много рублей? – тут же перескочила она на другой вопрос.
– Сейчас припомню, недавно же в Берлине был, – наморщил я лоб. – Если курс не изменился, полагаю, что где-то около 30 рублей, плюс минус…
– То есть примерно столько, сколько нам в Москве платят, – констатировала Галия.
– Так и должно быть, – пожал я плечами. – Наверняка немцы проконсультировались перед тем, как предлагать вам условия, да и сомневаюсь я, что в странах соцлагеря расценки могут очень сильно отличаться на одни и те же виды работ.
– Ну все равно – это очень много денег выйдет, – сказала Галия очень довольным голосом.
– Это да, – кивнул я, наблюдая за ней. Ни следа вчерашней хандры не видел. – Как все прошло в посольстве? Не опоздали?
– Да нет, что ты, – махнула рукой жена. – Мы с Ксюшей заранее пришли, за пятнадцать минут до встречи. А вот в посольстве у них там дурдом какой-то. У них там карантин, представляешь? Один сотрудник заболел ветрянкой накануне, а еще несколько не болели раньше, и их отправили домой на неделю на карантин. Так что людей там теперь сильно не хватает. С нами работал совсем другой специалист, чем вначале планировалось. И прождали мы встречи с ним почти два часа.
– Ого! Ничего себе, – удивился я. – Да, для посольства это вопиющая ситуация. Видимо, действительно у них там аврал настоящий.
– Да, они там бегают все в мыле, – подтвердила Галия, пройдя на кухню и сев за стол. – И такое совпадение удивительное, да? Наши детки болеют ветрянкой, Родька вон заболел, и в посольстве тоже кто-то… Настоящая эпидемия.
– Ну да. Необычно. Детям нормально ветрянкой болеть. А вот во взрослом коллективе такое реже случается. Такое впечатление, что немцы вообще ветрянкой не болеют в детстве, – покачал я головой, – Луиза, вот, теперь посольство немецкое…
– Может, она туда сходила и заразила там кого-то? – предположила Галия, и тут же зябко передернула плечами. – Надеюсь, что нет, а то мне вообще совсем стыдно станет…
Возможность я такую вполне допускал. Недавно приехала в Москву, мало ли какой у нее вопрос мог возникнуть в собственном посольстве… Но жене, конечно, эту версию не считал нужным подтверждать. Распсихуется же… Она же типичная советская женщина, приучена скорбеть о каждом голодающем или болеющем в Америке и вдоль течения Замбези…
– Да не, с чего вдруг? – покачал я головой. – Родька, вон, раньше
