Разгильдяй - Сергей Николаевич Чехин
Оратор из меня тот еще, а пламенные воодушевляющие речи видел только в фэнтезийных фильмах и книжках, поэтому не стал бросаться пафосными фразами и предлагать отдать жизнь за ценности Сопротивления, а то что, не пацаны что ли? Вместо этого представил себя на месте вчерашних пахарей и скотоводов, вспомнил историю родного мира и выудил из памяти мамины молитвы, когда отец уезжал в очередную горячую точку и как давшая мне жизнь плакала, видя по телевизору мужа в синих каске и бронежилете на фоне сгоревших танков и разбомбленных руин. Уже тогда начал понимать, что простые люди из любой страны, эпохи и даже вселенной не хотят убивать и умирать, а мечтают о чистом небе, спокойном труде и уверенности в завтрашнем дне. Но коль война уже началась — есть лишь один способ ее закончить.
И я не ошибся — вскоре из-за баррикад и обломков домов показались воины в синих плащах — уставшие, измотанные, но воспрянувшие духом при виде новой надежды. Приказ для солдата необходим как воздух, без четкого управления боец теряется и предпочитает не делать ничего, потому что ему ничего и не велели. Но вот прозвучал клич, и сутулые фигуры серыми реками потекли с трех сторон, сливаясь перед воротами в нестройную толпу, смотрящую на меня сотнями слезящихся и покрасневших от дыма глаз. Дряхлые старики и совсем мальчишки, взрослые мужи и мои ровесники, суровые бородачи и безусые тихони — всех их сорвал с насиженных мест долг перед родиной, острое чувство справедливости и нежелание мириться со злом, и по двум пунктам из трех наши мотивы совпадали целиком и полностью.
— Это колдун… — загудела толпа. — Что у него с лицом? Где Борбо? Он погиб?
— Слушайте! — убавил громкость волшебного рупора, но слова по-прежнему заглушали посторонние звуки. — Помните взрыв, что уничтожил машины забаровских псов? Чья это работа? — без ложной скромности ткнул большим пальцем в плечо. — И я сделаю это снова, но без вашей помощи не справлюсь.
— Где генерал? — рявкнул лысый старик, и соседи охотно поддержали соратника кивками.
Видят боги, проще было сказать, что Борбо мертв — эта новость не так сильно подорвала бы и без того шаткий боевой настрой, чем правда о позорной капитуляции великана.
— Да! — не унимался отряд, мельтеша синевой. — Где воевода? Что с ним? Кто командует?
Я вздохнул, собираясь с мыслями — ответ требовался незамедлительно и от него напрямую зависело направление, в котором минуты спустя двинется поредевшая рать: либо на врага, либо от него. Но не успел и рта открыть, как створки замка с грохотом впечатались в стены, и над гудящей стаей забитых псов пронесся рык могучего вожака:
— Соскучились, черти⁈ А ну построились! Сегодня мы отправимся в гости к Марзалу, и я надеюсь, никому не придется краснеть пред очами владыки!
Гигант с секирой в опущенной руке прошел сквозь строй сгрудившихся у пролома соратников и встал в первом ряду. Воины оживились, вскинули головы и с блестящей живостью во взглядах начали делать то, к чему привыкли больше всего — подчиняться приказам. Неудивительно, что от былого уныния не осталось ни следа, несмотря на пропитавший воздух страх — рядом с таким титаном не страшно выйти против самих богов, что уж говорить о простых смертных. Вот только былого азарта и дрожащего предвкушения схватки не наблюдалось ни в голосе, ни в жестах — генерал непривычно сутулился, подслеповато щурил потухшие глаза и слегка пошатывался — даже не возьмусь предположить, сколько пива он вылакал после моего ухода и сомкнул ли веки хотя бы на час.
Подо мной стоял не жаждущий ярой драки берсерк, не вышедший на охоту за призванием и властью лидер, не жаждущий прославиться в веках полководец, а разбитый горем безутешный отец, собравшийся погибнуть с именем ребенка на устах. Что же, придется сперва напомнить ему вкус крови, а уж потом станет ясно, вспомнит ли Борбо то, ради чего поднял восстание, или же ему уже не поможет ничто, даже сверхъестественная сила.
Центральная сотня вытянулась клином и сверкающей иглой ударила в каменную прореху. Стоящих по бокам генерала воинов тут же оттеснили на шаг вглубь крепости, и без того не самый ровный строй изогнулся синусоидой, и если бы не напирающие в спины товарищи и вовсе лопнул бы как перетянутая леска.
Сталь глухо ударила в обтянутые кожей и шкурами доски, сгустившийся утренний воздух всколыхнули ярые кличи, вопли раненых и хрипы умирающих. Палицы с размаху падали на круглые щиты, топоры и клевцы долбили прямоугольные, вторые ряды лупили по шлемам из-за плеч первых, и стычка готовилась с минуты на минуту обернуться свалкой, от которой до позорного бегства — один шаг.
И даже Борбо, который прежде наверняка бы ворвался в самую гущу врагов, снося секирой по три головы за взмах, уныло топтался на месте, недвижимый словно столетний дуб и такой же опасный в схватке, однако под его кореньями уже нашли вечный покой три разваленных от шеи до груди пехотинца. Но и это — капля в море: нападавших было в лучшем случае около девяти сотен, а повстанцев — в лучшем случае вполовину меньше. Да, узкий пробой в стене давал то же преимущество, что и Фермопилы спартанцам, вот только храбрейшие из воинов выросли с оружием в руках, а мятежники вряд ли могли похвастать той же удалью.
Не сильно помогали и редкие лучники на стенах — легионеры подняли блестящие щиты, образовав некое подобие римской «черепахи» со встопорщенными чешуйками, которые не только без каких-либо проблем рикошетили стрелы, но и слепили стрелков отраженным солнечным светом. И я ничем не мог помочь — дар остался, но использовать его было столь же сложно, как пробежать стометровку на время после марафона в сорок километров. Вроде живой, вроде дышишь и можешь двигаться, но от одной мысли о беге буквально трясет, воротит и бросает в пот. Срочно требовался отдых, вот только как следует восстановиться, сидя за амбразурой и наслаждаясь оглушительным грохотом и воплями — непростая задачка даже для Избранного.
Тем временем королевские прихвостни оттеснили строй повстанцев и вынудили отступить шагов на десять вглубь проспекта, и Борбо сам того не ведая попал в окружение, так и не сойдя с места ни на шаг. Врагам приходилось идти на великана прямо по трупам соратников, которых с каждым взмахом становилось все больше — генерал рычал, топорщил баки и вскидывал секиру как механическая гильотина, не замедляясь и не сбиваясь с бешеного темпа ни на секунду.
Забарские шакалы
