Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VI - Ваня Мордорский
Вот только это было обманным ходом: темные техники в прямом смысле проникли «под» купол, который не защищал землю «вглубь», и поразили самых слабых и истощенных защитников прежде, чем кто-либо успел понять это. Я увидел их смерти и увидел как начали создавать первые могилы.
Это был фрагмент прошлого, который наглядно показывал, насколько безжалостно уничтожались праведники. Никто не собирался брать их живыми.
Однако… к моменту смерти, каждый из Праведников носил «метку», которую нанесла на них девушка-Просветленная, и благодаря этому их души даже после смерти остались в телах.
В этом воспоминании символ был смазан, но в последующих я надеялся увидеть его в деталях. Я не знал, пригодится ли мне подобный символ, но знать я его хотел.
Когда фрагмент памяти закончился, я вытянул руку и приманил следующую пчелу.
Я был готов увидеть следующее воспоминание. Я сознательно пытался не сопереживать, сознательно «гасил» эмоции, которые начинали вспыхивать после увиденных смертей. Особенно ярко сверкало слово «месть», за которое меня несколько раз ударила проснувшаяся нейросеть, на что я никак не отреагировал. Больно — да, но изменит ли это мои мысли? — Уже нет. Есть пределы того, на что может повлиять нейросеть, и они явно отодвигались. Не знаю, от какого-то углубившегося понимания собственного пути или просто из-за роста моего уровня.
Сейчас на мне не было одежды Святого, так что я был сами собой, а контролировать себя было тяжелее. Хорошо, что паук Инь-Ян тогда намекнул мне, что нужно надолго снимать одежду.
Воспоминание, увиденное следующим, было, пожалуй…самым неприятным. Потому что небольшая группа Праведников, осознав бесповоротно грозящую им гибель приняла решение среди ночи прорваться к выходу и…сбежать.
Не мне судить насколько вообще соотносился с праведностью этот поступок, но судил не я, а их собратья. Никто их не проклинал, не ругал, не убеждал остаться ибо видели в их глазах решимость поступить именно так. Ну а взгляды, брошенные в их спины, были красноречивее всех слов — все понимали, что чем меньше было Праведников внутри купола, тем тяжелее было держать оборону и тем меньше дней жизни оставалось у каждого из них. Однако, некоторые люди просто ломаются в тот момент, когда осознают, что выхода нет; они пытаются найти даже самый отчаянный идиотский выход и Праведники не исключение. Хотя, как мне кажется, дело было не в том, что они были «плохими» или приняли «неверное» решение.
Они просто не хотели ждать. Они были готовы умереть поскорее, лишь бы не растягивать этот процесс на недели.
И они попытались бежать.
Почему попыталась?
Потому что у них не удалось. Их убили, а тела оттащили подальше от купола. В праведников-защитников летели насмешки, призывы сдаться и обещания долго не мучить их, а убить быстро.
И вновь лишь девушка-просветленная сумела внушить всем остальным, что не всё потеряно, и что они должны продолжать борьбу. Борьбу не за их жизни, а за их души.
На этом воспоминание закончилось, а я сидел в странном состоянии и это была не грусть, и не сожаление, а что-то посредине. И ведь как будто бы то, что я видел, свершилось давно и ничего в этом изменить было нельзя, и все равно было горько от увиденного.
Я несколько часов сидел молча и восстанавливал Ци. Воспоминаний на сегодняшний день с меня было достаточно, поэтому когда я через несколько часов восстановил часть своей Ци, то продолжил тренировки.
Вокруг уже темнело, но ночевать я собирался прямо тут, на тренировочной площадке. Постелю себе под голову одежду Святого, буду смотреть в звездное небо и думать о том, что увидел из воспоминаний Святых, а еще о том, что увидел у паука Инь-Ян, и о всех тех смертях.
Вот только все произошло по-другому.
Во-первых, я понял, что ни за что не смогу сегодня уснуть. Новое место, новые воспоминания, которые проникли в меня, стали частью меня, не дали бы мне этого сделать. А во-вторых сюда, ко мне, сидящему на тренировочной площадке прилетели…светлячки. Те самые, которые я «подкармливал» и которые отдавали мне свою Ци. У меня на мгновение возникло чувство, что ко мне вернулись старые друзья, старые знакомые, которых я не видел вечность. Удивительно, мы вроде бы отошли достаточно далеко, но они всё равно нашли меня.
Однако, на этот раз что-то отличалось. Они не просто поглощали мою Праведную Ци, которую я тут же выпустил из себя, а и сели и не собирались улетать.
— Ты светишься, Ван. — заметила Хрули и попыталась поймать очередного светляка, который тут же упорхнул в Небо.
— Это от счастья, — фыркнул Ли Бо, — Ему опять принесли халявную Ци.
— Тссссс… — цыкнула на него Ло-Ло.
— Что «тсссс», лисам будешь цыкать, я старше тебя в несколько раз, — ответил Бессмертный. — Обращайся ко мне как положено.
Ло-Ло только передразнила его и, сверкая своим золотым панцирем, стала наматывать круги вокруг меня, оставляя серебристый лунный след.
А я…я вдруг понял, что мое восприятие изменилось. Стало тоньше и, одновременно, глубже. Я не ощущал такого раньше. Я услышал, как дышит земля, как тихо скрипят деревья и по ним текут тоненькие ручейки Ци. Вся территория храма буквально в духовном зрении ожила, стала переплетением тысяч тонких нитей Ци, которые шли от триграмм к растениям, а затем в центр, к храму. Никогда у меня не было такой духовной чувствительности. Светляки словно стали ретрансляторами, усиливающими мои способности к восприятию.
И только теперь я увидел, что храм, являющийся центром огромной печати, в которую входили Восемь Триграмм, сияет ярким радужным цветом.
— Ван, — вдруг окликнула меня Джинг, — Смотри, вход в храм светится.
Я открыл глаза и понял одно, — храм светится не только в духовном зрении, он и в реальности светится ярко, как концентрированный сгусток радуги.
Рядом вспорхнул лотос, который, похоже, ощутил что-то родное там, в этом храме.
На мгновение, я подумал попытаться войти внутрь, но тут же понял, что это глупо и ненужно. Никто меня туда не пустит.
Но главной причиной было другое. Именно благодаря светлячкам я сумел «выйти» на частоту этого радужного сгустка. Я не видел воспоминаний, но я слышал слова. Слова, которые произносил почти детский женский голос. Они не были обращены к кому-либо конкретному. Они просто были. Как фон, как шум. Закольцованные сами на себя.
Братья… Смерть…
Спасти… Память… Души…
Холодно…
Смерть…
Имена…
Помнить имена…
Небо…
Вверх…
