Системный Кузнец - Ярослав Мечников

— Шёл бы ты спать, щенок, — сказал мужчина лишённым эмоций тоном. — А то кони двинешь ненароком.

— Ха! Да я бы денег дал, чтоб на это поглядеть! — снова встрял усатый, гогоча. — Тварей пережил, а от кайла своего и подохнешь, как последний работяга! — он захохотал ещё громче, запрокинув голову.

Я взглянул на его рожу — ну и ублюдок!

— Довольно. От твоего ора в ушах звенит, — произнёс одноглазый. В голосе не было злобы, лишь усталость. Брок, на удивление, послушался и замолчал. — Иди, куда шёл, — бросил мне командир, не глядя.

Развернулся и двинулся в сторону старых забоев. В узком проходе плясали тени от догорающих факелов и давила тишина, прерываемая лишь шорохом моих шагов. Не было слышно ни стука кирок, ни голосов. Я был один в этом склепе.

Добравшись до гематитовой жилы, принялся её изучать. Несколько неглубоких трещин змеились по поверхности. Провёл по ним рукой и в одном месте порода чуть поддалась, готовая отколоться. Решено — сначала этот кусок, потом пробиваться к тому огромному валуну. Прицелился и несильно ударил — рудная крошка брызнула во все стороны.

Корзины — чёрт, совсем забыл про корзины. Нужно собрать всю пустую тару, какую смогу найти, снести её сюда, набить доверху, и только потом начинать выносить.

Пару корзин нашёл здесь же, в штольнях, и перетащил к своему месту. Затем вернулся в главный зал. Две есть, две уже отнёс наверх, ещё одну, полную, нужно будет забрать. Значит, осталось ещё одиннадцать. Игнорируя Охотников, пошёл вдоль стен, выискивая взглядом пустые плетёнки, с горем пополам удалось наскрести ещё девять штук. Схватив эту неудобную охапку, потащил её обратно.

Сбросив ношу, вернулся за своей полной корзиной. Несколько факелов уже погасли, и тьма в пещере сгустилась. Нужно будет найти свежую паклю… Вся эта затея вдруг показалась до смешного глупой, будто пытался проломить каменную стену собственным лбом.

Схватил свою тяжёлую корзину, и в этот момент тишину прорезал звук шагов. Тяжёлый топот, доносящийся сверху, не одного человека — десятка, а то и пятнадцати. Из темноты туннеля начали вырисовываться силуэты. Я узнал охрану лагеря, а впереди них, во главе процессии, шёл человек поразительно низкого роста, но невероятно крепкий. Его одежда напоминала тогу римского патриция, подпоясанную грубым кожаным ремнём. На груди тускло поблёскивал огромный медальон с камнем, внутри которого тлел рунический символ.

Это был старик, но время, казалось, лишь высушило его, оставив самое необходимое. Острые черты лица, тяжёлые надбровные дуги и массивные скулы. И волосы — длинные и чёрные как смоль, без единой седой пряди. Он шёл с властной решимостью, ступая по трупам падальщиков, словно их не существовало.

Вся процессия спустилась в зал и замерла, оглядывая поле бойни.

Тяжелый вздох сорвался с губ старика при виде растерзанных тел. Затем его взгляд нашёл меня и остановился.

— Ты ещё кто? — голос был тихим, но в нём звенела сталь, не терпящая неповиновения.

— Заточник, — ответил я, чувствуя, как внутренности стянуло в узел от напряжения. Сомнений не было — передо мной стоял глава клана Рудознатцев. А за его плечом, возвышался тот самый крепкий воин — начальник охраны.

Глава на мгновение прикрыл глаза, словно роясь в архивах памяти.

— Тот самый, о котором докладывал Кнут, — произнёс он негромко, но так, что его услышал каждый. — Должник. Остальные бежали. Ты остался. Почему?

Внимание старика пронзало насквозь. Взгляды свиты, оценивающие взгляды Охотников, пустые глаза охраны — всё это угнетало.

— Не знаю, — вырвалось само собой. Взгляд сам упал в пол, не в силах выдержать давление.

Тишину разорвал короткий смешок Брока за моей спиной.

— Мне доложили, что инструмент заточен добротно, — произнёс старик. — Забирай свою долю руды и будь свободен. Сейчас же.

С этими словами он отвернулся и направился к охотникам, увлекая за собой всю свиту.

Всё? Просто забрать руду? Не нужно больше колоть? Четыре корзины… Мой мешок… Сладкое обещание конца. Уйти из этого ада, добраться до сарая и просто… спать. Спать, пока мир не перестанет существовать.

Но другая часть меня — та, что прошла через этот кровавый кошмар — кричала. Уйти сейчас — значило предать всё, отказаться от той самой руды с духовными примесями. Меня разрывало надвое: одна половина жаждала покоя, другая — цели.

Развернулся и медленно пошёл мимо всех этих людей. Вдруг подумал, что если сейчас начну стучать киркой, точно будут вопросы. Нужно что-то сказать, объяснить свои действия. Остановился, глядя на спину главы клана, воздух застрял в лёгких. Старик говорил с Йорном, и прерывать их было самоубийством, но я заставил себя сделать это.

— Прошу прощения.

Слова повисли в воздухе, и наступила такая тишина, что, казалось, даже пламя факелов замерло. Разговоры оборвались на полуслове. Десятки глаз, до этого безучастных, сфокусировались на мне как на безумце, решившем пощекотать дракона. Медленно провёл рукой по щеке, стараясь унять дрожь.

— Мне нужно всего четыре корзины, — голос прозвучал неуместно. — Я нашёл там, в старой штольне, особую жилу. Позвольте добыть её.

— Дерзкий, щенок, — произнёс старик почти беззвучно.

— У ТЕБЯ СО СЛУХОМ ПРОБЛЕМЫ, ГНИДА⁈ — рёв начальника охраны ударил по ушам. Воин сделал шаг вперёд, и я инстинктивно вжал голову в плечи, но глава поднял руку, останавливая своего военачальника.

— Пусть делает, что хочет, — сказал старик ровным тоном.

В этой фразе не было ни милости, ни доброты. Лишь любопытство всесильного существа, которому было всё равно.

* * *

От автора:

Пока все перерождаются в архимагов, я стал аристократом, которого не любит весь город. Зато теперь я вижу людские души и могу их изменять. Осталось только научиться https://author.today/reader/479851

Глава 23

«Ещё четыре корзины самой лучшей руды, — повторял про себя, входя в сумрак старого забоя, — и убираюсь отсюда». Эта мысль была единственным, что согревало в холодной тишине шахты. Глава клана оказался жутким стариком, будто сошедшим со страниц фэнтези-книги. Особенно его пульсирующий камень на груди, от которого веяло силой. Его разрешение, брошенное как подачка нищему, всё ещё горело в памяти. Неважно, что было у него на уме, главное — цель.

Подошёл к стене, где среди серого камня проступала толстая вена гематита — моя жила. Наметил план работы, мысленно прочертив линию будущих ударов и взял в руки кайло.

Тело