Ария Вечности - Михаил Злобин
Пора…
С моих пальцев сорвалось сигнальное плетение, которое громогласно разорвалось под белыми брюшками седых облаков. Конь подо мной помчал галопом, и ветер тугой волной толкнул в грудь. Где-то вдалеке раздались едва слышимые сквозь свист воздуха раскатистые хлопки. Это заработали снайперы. Стало быть, они уже успели с помощью прицельных приспособлений найти смуглых алавийцев в строю наёмников. И я так полагаю, что противник уже понёс первые потери.
Вскоре мы сблизились на дистанцию выстрела, и в нас полетели бронебойные болты. Железные рубахи били из довольно мощных механических арбалетов. Но нам они не могли причинить вреда. Все снаряды либо бессильно отскочили от магических щитов, либо были рассечены в полёте «Серпами».
А вот в стане Рубах медленно разгоралась паника. Полсотни стрелков, расположившиеся на расстоянии полукилометра, вторым залпом выбили ещё нескольких милитариев альвэ. Вражеские колдуны опрометчиво спрятались под куполами «Покровов», чем и раскрыли свои позиции в строю. Так-так-так… один, два, три… восемь… четырнадцать… двадцать три… Двадцать пять защитных полусфер. Ну вот и всё. Теперь для безликих братьев это всё равно что выцеливать раскрашенные мишени на стене сарая. Странно это… мы ещё даже не доскакали до авангарда противника, а битва, можно сказать, уже выиграна. Только Эгг вряд ли это осознаёт.
Когда расстояние до линии обороны наёмников сократилось до семидесяти метров, я атаковал первым. Дюжина боевых плетений устремилась к брустверу, а затем оглушительный взрыв, от которого мой скакун чуть не встал на дыбы, поднял в воздух пару тонн земли. Солдаты, стоявшие близко к эпицентру, повалились кеглями. Кто-то слабо шевелился и пытался отползти. А кто-то уже не смог подняться. Истошные крики боли, сливаясь в единую жутчайшую какофонию, донеслись до меня. А уже в следующий миг, туда же полетели заклинания остальных Безликих. И их было гораздо больше…
За считанные мгновения линия обороны Железных рубах превратилась в пламенеющую геенну, исторгающую из себя удушливый дым, крики и стоны. Вражеская пехота, ошарашенная такой плотностью огня, согласованно отступила назад, оставляя на земле около сотни своих павших бойцов. Алавийские озарённые старались хоть что-то противопоставить нашей скорости и слаженности, но их попытки с позором провалились. Во-первых, их было меньше, чем Безликих. Во-вторых, недосягаемые снайперы не прекращали охоту и продолжали методично выбивать темноликих. Итог закономерен — магическая контратака захлебнулась, не причинив значимого ущерба моему отряду.
Перед остатками развороченного частокола я и остальные Безликие, мчащиеся за мной, развернули коней. Теперь мы скакали вдоль линии обороны, продолжая осыпать её сотнями плетений. А по горящей земле уже бежали наши спешившиеся воины…
Наёмники сомкнули щиты и приготовились встретить сталью бойцов Патриархии. Но буквально за десяток секунд до того, как произошла сшибка, я заслал в монолитный строй противника дюжину «Матрёшек». Заклинания вырубили целую кровавую просеку в рядах Железных рубах. А уже в эту брешь, прямо по телам убитых и раненых, хлынули наши солдаты. Завязалась отчаянная рубка. Железо застучало по щитам и шлемам. За короткое время наёмникам пришлось отступить ещё на полсотни шагов, чтобы выйти из-под магического обстрела. Среди них если и остались алавийцы, то не рисковали высовываться. По сути, как я и предполагал, исход битвы был предрешен с самого начала. Котерию «Железные рубахи» не могло спасти даже чудо.
Дальнейшая схватка походила на избиение. Безликие спешились и ринулись вглубь тропы, безнаказанно закидывая пехоту боевыми конструктами. Строй наёмников таял так же стремительно, как кусочек льда на раскалённой летним солнцем черепице. Я ждал, что Эгг Кожаный, осознав тщетность противостояния, выбросит белый флаг, чтобы спасти хотя бы часть своих людей и себя. Но этого всё никак не происходило. Видимо, наёмники привыкли, что их ремесло не предполагает капитуляции. Тех, кто проливает кровь за звонкую монету, недолюбливали генералы любого государства. Оттого поражение издревле сулило им незавидный выбор — либо смерть в бою, либо колючую петлю из пеньки. Вот и бились они, как загнанные волки. Не за победу, а за право укусить перед смертью. А ведь именно этого я и хотел избежать…
Но как бы Железные Рубахи не старались, а нанести значимый ущерб моему отряду так и не смогли. Колдовство — это очень грозное и опасное оружие. Простой человек до ужасного беззащитен перед ним. Магия играючи выкашивала людей десятками и сотнями. На то, чтобы уничтожить четыре с половиной тысячи солдат, Безликие затратили не больше получаса. На моих глазах состоялась одна из самых громких и безусловных побед в современной истории этого мира. Но никакой радости от неё я не испытал.
— Великий Наставник, мы разбили их в пух и прах! — возник рядом со мной Гимран, источая сплошной позитив. — Клянусь, менестрели сложат о вашем триумфе не одну песню!
— Какие потери? — не разделил я восторгов помощника.
— Госпожа Полночь занимается подсчётом, я сейчас разыщу её и доложу!
Магистр исчез так же быстро, как и появился. А я, ступая по ещё дымящему пожарищу, отправился туда, где стоял шатёр энгора котерии. Сейчас он сгорел дотла, превратившись в пышущие жаром угли. А совсем рядом, буквально в двух шагах, обнаружился и Эгг. Лысый наёмник лежал на спине, раскинув руки и уставившись на бегущие облака остекленевшим взглядом. Правая часть его лица обгорела до мяса. В начищенной до блеска кирасе зияло целых пять дыр, каждая из которых была размером с половину кулака. А нижняя часть туловища перекручена так, словно в ней не осталось ни единой целой кости.
Я присел рядом и посмотрел на изуродованное лицо приятеля. Кожа на нём стянулась от жара, обнажив ровный ряд белых зубов. Из-за этого создавалось впечатление, будто Эгг скалится, подобно лесному хищнику. И ещё страшнее посмертную гримасу делало осознание, что она стала последней для этого человека. Я вроде видел старого приятеля, но не узнавал его. Ждал, что сейчас он встряхнётся, смущённо отведёт взгляд и привычным жестом проведёт ладонью по лысой голове. Но нет. Смерть оставила только это — злой и яростный оскал.
Неловко проведя ладонью над глазами,
