Демон Жадности. Книга 1 - Юрий Розин
Однако это меня как раз-таки не особо заботило. Официальное объявление о смерти принца Максимилиана Гильома фон Амалиса дошло до меня еще по пути в Перекресток, так что я понимал, что на этот раз обошлось без принцезаменителей.
Вопрос был в том, как изменились эти восемь человек после моей кончины.
Пока я бы жив и был «Гильомом», королевская чета и их дети, хотя и старательно делали вид, что их брат жив, подсознательно не могли не понимать, что это не так и потому всеми силами пытались зафиксировать свое собственное состояние в том же состоянии, будто опасаясь, что, если начнут меняться, то и иллюзия жизни Гильома исчезнет. Не ссорились, не меняли своих вкусов, не начинали каких-то новых дел.
Однако уже за несколько месяцев до побега я начал замечать нарастающее напряжение, которое моей «родне» с каждой неделей удавалось сдерживать все хуже и хуже. И я не сомневался, что, когда я пропаду и время во дворце снова пойдет, начнется все с большого взрыва.
Собственно, все так и произошло.
Королева, и так отдалившаяся от короля после гибели настоящего Гильома, с моим исчезновением окончательно перестала делать вид, что их с мужем связывает что-то кроме брака и начала активно поддерживать Тиваля, младшего из троих (уже двоих) сыновей в борьбе за позицию наследника престола, зачастую не просто идя против воли короля, но и напрямую руша его планы.
Король, в свою очередь, поддерживавший старшего принца Рилена, поначалу еще пытался наладить отношения с супругой, но после того как понял, что это невозможно, словно сорвался с цепи и начал против королевы и третьего принца едва ли не мини-войну: в открытую унижал ее на светских приемах, обложил налогами ее род, а два года назад и вовсе выгнал Тиваля из дворца, заявив, что, если сын не желает следовать его воле, то он и вовсе ему больше не сын.
Рилен и Тиваль, в свою очередь, сцепились уже между собой как кошка с собакой, подливая масла в огонь вражды родителей. Между ними была разница в возрасте всего в четыре года, обоих поддерживало примерно одинаковое количество дворянских домов, оба имели схожие, достаточно высокие, но не выдающиеся навыки в политике, военном деле и артефакторике.
Останься жив средний сын — Гильом, талантливый едва ли не во всем, у парочки бы не осталось никаких шансов побороться за позицию наследника, да они бы и не стали пытаться, испытывая к брату лишь восхищение и уважение без грамма зависти и неприязни. Но без «общего знаменателя» парочка быстро пересралась и однажды едва не поубивала друг друга на дуэли, благо их успели остановить.
Благодаря небольшой прихоти природы у короля и королевы Амалиса сначала родились три сына, а потом четыре дочери. Так что все принцессы были младшими и даже не беря в расчет то, что в Амалисе женщины становились правящими королевами в исключительных случаях, мало на что могли рассчитывать.
Однако Дейла — третья из четырех, вскоре после моего побега неожиданно раскрыла себя как условного второго Гильома, по крайней мере в плане талантов.
Действительно гениальная девушка, интеллект которой я без всякого смущения признавал куда выше своего, в возрасте двадцати пяти лет прорвалась на ранг Хроники (Гильом, считавшийся крайне одаренным Артефактором, в двадцать восемь, перед смертью, находился на Эпилоге Сказания), поразив этим весь двор. А после поразила всех еще раз, заявив, что хочет участвовать в борьбе за место наследницы престола.
При этом Ниола, Сабина и Хенна — три других принцессы, которых уже успели выдать замуж за наследников крупных дворянских родов, все как одна поддержали Дейлу и убедили своих мужей также перетянуть свои рода на ее сторону.
В результате, хотя влияние Дейлы и не сравнялось с влиянием братьев, ее претензии на трон стали выглядеть более чем обоснованными. Тем более с учетом того, что правитель, являющийся сильным Артефактором — это всегда огромный плюс. Меньше шансов погибнуть при покушении или от несчастного случая, более долгая жизнь, что означает продолжительную стабильность страны, да и способность в случае чего решить вопрос грубой силой, хотя и не признавалась официально, на самом деле очень ценилась.
Для Рилена и Тиваля, которые в тридцать девять и тридцать пять соответственно застряли на Развязке Сказания и уже скорее всего никогда в жизни не продвинулись бы дальше, Дейла, молодая, амбициозная, талантливая как в магии, так и в управленческих делах, стала настоящей проблемой, хотя ни король, ни королева ее стремление так особо и не поддержали.
В итоге сформировался своеобразный треугольник власти. Рилен и Тиваль отчаянно боролись друг с другом, параллельно всеми способами мешая Дейле расширять влияние и вербовать новые дворянкие фамилии. А Дейла заняла выжидательную позицию, скорее всего готовя что-то масштабное.
В итоге взрыв, которого я ожидал, действительно прогремел. Но второй взрыв, который неизбежно случится, когда баланс сил между этими тремя пошатнется, мог оказаться в разы масштабнее и разрушительнее.
На самом деле я бы даже не удивился, если бы в Амалисе еще до смерти нынешнего короля началась гражданская война.
С одной стороны для меня это были хорошие новости. Занимаясь друг другом, эта восьмерка августейших особ в теории могла либо не заметить, либо просто проигнорировать внезапное появление считавшегося умершим принцезаменителя.
Но, если немного подумать, становилось понятно, что подобное положение дел для меня еще опаснее, чем царивший при мне мир.
Вряд ли спустя семь лет хоть у кого-то из членов королевской семьи остались иллюзии относительно моей истинной личности или состояния их брата. Гильом был мертв, Максимилиан (ненавижу это имя, сука), был жив.
Но вот бренд «принц Гильом» существовал вне зависимости от него самого или меня. Первая гибель Гильома отправила в депрессию королевский дворец, а вторая, уже официально подтвержденная, погрузила в депрессию всю страну.
Я помнил эти новости, приходящие в Перекресток даже через несколько месяцев после похорон: «В городе N королевства Амалис прошла поминальная церемония по принцу Гильому, собравшая более N тысяч человек на главной площади». И таких статей было немало.
Простые люди любили моего предшественника, за его харизму, гуманность, заботу о простом народе. Аристократы ценили его за вежливость, гибкость ума и умение найти в любой ситуации способ всем получить выгоду. Если бы он не
