Вождь - Алекс Хай
Фиор поднялся со своего места и указал на меня:
— Перемирие сорвано, — отрезал он. — Мирный караван разорван в клочья. И это при том, что делегат Ром из Лунорождённых уверял нас в надёжности Ноктианцев. Он говорил о «новой эпохе» и «сотрудничестве», — он изобразил пальцами кавычки, — а на деле привёл врага к нашим воротам!
Вот тот самый удар, которого мы с Салине ожидали. Однако я предполагал, что Фиору понадобится больше времени. Быстро работают Солнцерождённые, быстро…
— Совет должен задать простой вопрос, — вмешался представитель Золотых Весов. Худощавый, словно нарисованный линейкой, с перстнем, на котором всегда слишком ярко сверкал герб. — Даже если отбросить моральную сторону, союз с Ноктианцами экономически невыгоден. В рамках договора Ноктианцы обещали охранять наших людей. А сейчас получается, что они не контролируют пути, а значит, не могут гарантировать сохранность поставок и безопасность альбигорцев…
— Расторгнуть договор! — выкрикнул кто-то из задних рядов.
Шёпот быстро превратился в гул, гул — в волну. В ней было всё: страх, азарт, чужая воля, отрепетированная театральность. Я видел, как преданные Альтену чиновники поочерёдно поднимались, произносили одинаково возмущённые речи, и волна становилась выше.
Пламенники шумели по-своему: негромко, но гулко. В их ряду поднялся Химваль, и один его взгляд остудил соседей — словно на стол вылили кувшин ледяной воды.
— Есть ли выжившие? — спросил Пламенник.
Лорд Альтен покачал головой.
— Увы. Пятнадцать человек жестоко убиты, а груз разграблен.
Я внимательно уставился на Альтена.
— С чего вы решили, что это именно Ноктианцы? Это могли быть гибриды или Пепельники. И тем и другим нужен Ноктиум.
Фиор метнул на меня яростный взгляд.
— Ноктианцы должны были обеспечить безопасность каравана! Они виновны хотя бы в том, что не пришли на помощь!
Я удивлённо вскинул брови.
— Где случился инцидент?
— Сектор два-восемь, — уточнил Альтен.
— Сектор два-восемь находится довольно близко к Альбигору. Вы же сами настаивали на том, чтобы Ноктианцы не показывались близко к Альбигору, почтенные. Ноктианцы учли ваши пожелания.
Я прекрасно понимал, что они играли на эмоциях людей. Им нужен был громкий скандал, чтобы поднялась волна общественного возмущения. И в этой пучине утонут детали. Люди не станут задавать лишних вопросов, если размахивать у них перед лицами кровью невинных.
— Довольно пререканий! — Со своего места поднялся магус Обба, глава Пламенников. — Мы видим тела и слышим лишь ваши предположения. Чтобы обвинить Ноктианцев, нужны твёрдые основания.
— Согласен, — кивнул Герцог. — Лунорождённые не поддержат расторжения договора без должного расследования.
Зелёные руки сидели, словно корни в камне: молчали, но записывали, и я знал — записывали всё, даже как дрогнул голос у Фиора. Белые плащи — гладкие, как лезвие, — и те лишь смотрели. Серый орден тоже лишь наблюдал. Как всегда.
— Почтенные советники! — Фиор взмахнул рукой, привлекая внимание. — Мы не можем ждать. Мы не имеем права ждать. Любая задержка — это новые смерти. Я требую немедленного решения: расторгнуть договор, признать Ноктианцев недостойными нашего доверия и назначить новый приказ для гарнизонов. А стражу Рому — запретить участие в каком-либо расследовании. Его связь с тварями очевидна и верить ему нельзя!
Тут заговорили все разом. Одни — за, другие — против. Кто-то с суеверным ужасом смотрел на носилки.
Я сделал шаг вперёд к центру — и мне перегородили дорогу двое из внутренней стражи Совета.
— Я имею право взять слово, — напомнил я. — Или я больше не делегат?
— Дайте ему объясниться, — прогудел Обба.
— Какая неожиданная мягкость, — хищно улыбнулся представитель Весов. — Или Пламенники тоже «слишком близки» к этим существам?
— Мы слишком близки к здравому смыслу, — буркнул Химваль, и по залу прошла короткая, нервная усмешка. — Или напомнить вам об Элуне?
Я поймал на себе взгляд Варейна. Он едва заметно кивнул: действуй, я поддержу. Я вышел в центр зала.
— Ноктианцам не выгодна война с Альбигором, — сказал я и услышал, как в дальних рядах стих шёпот. — И уж тем более не в их стиле нападать на грузовые караваны.
— В чьём же стиле нападать? — усмехнулся Фиор.
— В стиле тех, кто не может добыть его с такой же лёгкостью, как Ноктианцы. Это гибриды и… люди.
— То есть вы снова хотите спихнуть вину на Пепельников?
Я широко улыбнулся.
— Не обязательно.
Я кивнул на ближайшее тело затем обошёл и осмотрел его. Увечий было много, но моё внимание привлёк ровный срез на костяшках ладони — тонкий, чистый. Я провёл пальцем в воздухе, не касаясь плоти.
— Когти рвут, — продолжил я спокойно. — Лезвие режет. Это, полагаю, след от лезвия. Причём от клинка.
Фиор дёрнул плечом. Альтен-старший не моргнул вовсе — только сложил пальцы на груди, как священник на похоронах чужой совести.
— Почтенные советники, — я поднял взгляд на возвышение, где сидели главы кланов, — если здесь ещё ценят порядок, а не истерику, нам нужно не размахивать кулаками, а работать головой. Я требую расследования смешанной комиссии и экспертизы, проведённой независимыми орденами.
Зелёные руки переглянулись; их старший, сухой, как выжженная лоза, постучал артефактным пером по планшету.
— Мы поддержим создание комиссии, — сказал он.
— Пламенники тоже, — хрипло добавил Обба.
Варейн поднялся.
— Лунорождённые поддерживают создание комиссии и допуска делегата, — сказал Герцог. — Мы также настаиваем на предоставлении отсрочки для пересмотра договора с Ноктианцами. Сначала расследование.
Я уже видел расклад сил. Зелёные — «за». Пламенники — «за». Лунорождённые — «за». Серые — за соблюдение процедуры, а значит — «за» по-своему. Белые плащи вызвались провести экспертизу. Весы кипели, Солнцерождённые пылали. Но оказались в меньшинстве.
— Решение принято, — сухо объявил Обба. — Большинство советников высказалось за проведение расследования.
Фиор обернулся к Альтену, но тот не наклонился к нему — был слишком занят, придумывая, как действовать дальше.
— И последнее, — добавил я. — На время расследования я прошу сохранить тела и все улики в помещении Совета под особой охраной.
— Разумеется, — Обба уставился на Герцога, а тот перевёл взгляд на Виррен. — Надеюсь, клан Белых плащей не испытает особых неудобств?
— Всё в порядке, —
