Когда в июне замерзла Влтава - Алексей Котейко

— Да нет, я про другое. Зачем им дощатая стена? С той стороны ведь соседский дом. Зачем было тратить доски и гвозди? Обычно же такие пристройки делают, чтобы сэкономить на материалах, разве нет?

Максим внимательнее присмотрелся к стене. Войтех встал рядом, его единственный глаз быстро перебегал с предмета на предмет. Три старые лопаты и коса, составленные в дальнем углу. Подвешенные на деревянных колышках небольшие мотки разномастных верёвок, верёвочек и проволоки. Поставленный вплотную к стене деревянный стол с наваленными на него пустыми мешками.

— Ну-ка… — ветеран подошёл к столу, ухватился за край и потянул его на себя. Стол легко скользнул к центру сарайчика, а вместе с ним повернулся и приколоченный к столешнице кусок стены, открывая низкий — не выше метра — полукруглый лаз над самым полом. Ординарец нагнулся и сунул в него руку со свечой: мощёный камнем туннель покато уходил в темноту.

— Вот вам и дверь, панове, — в голосе Чеха послышались торжествующие нотки.

Резанов встал на колени и, вытянув перед собой руку со свечой, пополз в проход.

Глава 19

Черные свечи у Святого Якуба

Узким ход оказался только в самом начале — там, где проходил непосредственно под стеной дома. Затем скат становился более крутым, а лаз превращался в сводчатый проход, стены которого были выложены грубо отёсанным камнем. Кое-где виднелись следы воды — память о давних наводнениях; под самым потолком местами висела паутина. В воздухе пахло пылью и тем трудно определимым запахом, который вечно заполняет сухие старые подвалы.

Метров через пятнадцать проход, по которому шли стражники, вывел их к более широкому и высокому туннелю, проложенному под углом. Максим осторожно заглянул за выступ стены слева, но ни людей, ни света там не было видно.

— Интересно, куда можно добраться, если пойти вправо, — шепнул Резанов.

— Может, как-нибудь проверим, когда будет нечем заняться, — ехидно отозвался Иржи. — Соберём компанию дружелюбных мясников, они нас проведут по своим подземельям…

— Тише! — зашипел Макс.

— Это не их подземелья, — глухо произнёс Войтех.

— Почему? — не понял Иржи.

Вместо ответа ординарец указал на дальнюю от них стену. Приятели подошли чуть ближе, подсвечивая себе огарками. На стене в несколько рядов друг над другом тянулись ниши — некоторые пустые, словно печная топка, другие замурованные. На потрескавшейся и частично осыпавшейся штукатурке закрытых ниш просматривались надписи на латыни и даты. Кое-где вместо кирпича и штукатурки использовался камень, и надписи, высеченные на плитах, сохранились куда лучше. Иногда буквы и цифры дополнялись каким-нибудь символом — грубо начертанный меч, звезда, цветок, голубь. И повсеместно, иногда по нескольку штук на одной нише, встречались всевозможные кресты.

— Крипта. Старая крипта тамплиеров, — прошептал Шустал с невольным благоговением.

— Не только тамплиеров, — уточнил Чех. — Вот этот, например, был похоронен незадолго до гуситских войн, — он прошёл чуть дальше вправо. — А здесь кто-то, кто умер ещё до рождения Карла Великого.

— Почему такая мешанина? — удивился Максим. — Разве не логично хоронить по порядку, постепенно заполняя ниши?

— Бывает, старые захоронения вскрывают. Грабят, или семья хочет перенести прах почтенного предка куда-то. Костёлы порой закрывают, разрушают… — Иржи мельком оглядел потолок над их головами. — Мы сейчас должны быть или под фасадом дома, или даже уже под улицей. Может, на месте этого дома прежде стояла церковь. Или вообще располагалось кладбище. Кто его знает, как тут было лет двести тому назад.

— А я думал, в Золотой Праге чуть не каждый житель знает историю каждого камушка. Ну, уж на своей-то улице точно.

Капрал улыбнулся, чуть печально и сочувственно:

— Ты у себя на родине знал каждый камушек?

— Нет, — признался Макс. — Хотя вообще краеведение мне было всегда интересно.

— Чего-чего?

— Ну, история родного города. Его прошлое. Лет на сто, сто пятьдесят назад можно было более-менее точно разузнать, где и что стояло. Сохранились документы, старые планы, воспоминания людей.

— Хоть Прага и не мой родной город, в этом я тебя понимаю. Но подумай, сколько всего было. Тех же тамплиеров разгромили ещё до рождения Карла Великого. А он построил Новое Место. Целый город! Как по мановению руки! А ещё гуситы, эпидемии, пожары, потопы… — Шустал посмотрел вправо, потом влево, на исчезающие во тьме концы прохода. — Может быть, эта крипта всегда принадлежала костёлу Святого Якуба. А, может, её просто нашли сравнительно недавно, и начали использовать повторно, теперь уже для живых, а не для мёртвых. Или крипта была всегда, а наши кладоискатели просто случайно открыли проход, связывающий основной проход с двором дома «У чёрного рыцаря».

Максим тоже всмотрелся во мрак коридора и невольно вздрогнул. Пан Чех, заметив это, спокойно сказал:

— Мёртвых бояться незачем.

— В Золотой Праге грёз? — Макс нервно хмыкнул.

— И тем не менее. Здесь лежат те, кто похоронен как положено. Можно даже считать, что вся крипта — освящённая земля.

— Если только наши мясники своими манипуляциями не осквернили её, — проворчал вполголоса Иржи.

— И тем не менее! — нахмурился ветеран. — Мы не желаем зла тем, кто здесь лежит. Мы желаем прекратить зло, которое проносят через это место. Думаю, те, кто похоронен в крипте, с радостью помогли бы нам, если бы могли.

— Ты ведь, к слову, предлагал попросить помощи у призрака тамплиера? — повернулся Резанов к Шусталу.

— Верно. Но после уточнений пана Фауста стало вроде как ни к чему, и я… — Иржи осёкся. Глаза его расширились, глядя куда-то поверх плеча друга. Максим обернулся, в глубине души уже понимая, что именно увидит.

По подземному проходу медленно шагал полупрозрачный, залитый синеватым светом рыцарь. Левая рука его лежала на рукояти длинного меча, подвешенного у пояса. В правой призрак нёс шлем. Мелко подрагивали кольца кольчуги, и