Эхо 13 Род Которого Нет. Том 1 - Арий Родович

ножен с двумя длинными кинжалами, которые я раньше не замечал. Струны Эхо устремились к его глазам, усиливая зрение. Он переместился к краю кузова, чтобы видеть как можно больше просвета в лесу.

— Кабан, первый рубеж!

— На позиции!

— Мелкий, на кузов к Змею!

— Е-есть! На позиции! — Вадим поспешно карабкался вверх, чуть не споткнувшись о борт.

Я уже собрался выйти, но в наушнике раздался голос Василька:

— Умник, остаёшься в кабине, работаешь по моей команде!

Ответы бойцов шли в ухе чётко, как отлаженный механизм. Только Мелкий чуть запыхался, но занял позицию. Змей проверил прицел, каблуком уперевшись в борт, Василёк стоял чуть выдвинувшись вперёд, перехватив свой мачете-кинжал. Он даже не притронулся к пистолету — лезвие уже вспыхивало силой, тонкий надрез на кожаном чехле говорил, что энергия пошла слишком рано.

Я достал пистолет, направив его в сторону леса. Кабан слегка присел, упёршись ногами в грунт, ствол автомата чуть водил по просвету между деревьями. Пальцы бойцов были на спусковых крючках, дыхание стало ровным, движения — выверенными.

Где-то впереди хрустнула ветка. Между стволов мелькнула первая тень, за ней — вторая, третья. Шум усиливался, будто приближался целый водоворот невидимых тел.

Бой был неизбежен, и каждая секунда ожидания тянулась как вечность.

Глава 16

— Хлодогрызы, — голос Змея резанул по каналу. — Ближе трёх метров начнут морозить. Слабый холод, только в ближнем бою.

— Принял, — сказал Василёк, и голос стал коротким, рубленым.

Я понял этот тон — он полностью переключился в командный режим.

Максим продолжал — Змей — глаза. Все наводки через него. Мелкий, Кабан — дистанция. Я беру группы, одиночек добиваете вы.

Я успел заметить, как Змей влил Эхо в глаза, его зрачки расширились, стали почти чёрными. Он не просто видел — он сканировал пространство, вычленяя каждое движение из лесного хаоса. В тот момент я понял, что даже путь силы способен давать такую точность, будто у тебя в голове тепловизор.

Тьма впереди ожила. Шевеление веток сменился лавиной силуэтов. Хлодогрызы рванули из-под деревьев, низкие, с лисьей гибкостью и волчьей мощью. Шерсть вздыблена, когти изогнуты и обуглены, уши рваные, хвосты оставляли за собой шлейф морозного пара. Пасть раскрывалась на полукруг, зубы — острые, как клинки.

Василёк исчез. Он двигался рывками, каждый раз — срез целой группы. Мачете мелькало так быстро, что его траектории я не успевал фиксировать. Там, где он проходил, оставались только тела, застывшие в инеевых брызгах.

— Справа, трое за стволом, — Змей.

— Есть, — ответ Василька, и через секунду там остались только трупы.

Очередь АК-105 Мелкого срезала пару тварей, Кабан выстрелил из АК-12, бросил автомат на ремень, мечом разрубил ещё одного. Кровь с инеем брызнула дугой. Он уже тянулся к подствольнику.

— Гранаты только по крупным, — приказ Василька. — Это мусор.

— Принял, — рявкнул Кабан и, разворачиваясь, уложил ещё двоих точными выстрелами, а потом рассёк третьего. Отдача глухо бухнула в ушах, пороховой дым вперемешку с металлическим запахом крови тянулся в воздухе.

Счётчик в голове щёлкает — уже лежит тридцать пять туш. Лес вокруг гудит от рёва и треска ветвей, где-то сбоку падает сухая ветка, сопровождаемая визгом.

Василёк срывается влево, исчезает за стволами. Через пару секунд я вижу, как он отталкивается ногами от толстой берёзы, перелетает через троих и срезает им спины одним движением. Разворот в воздухе, мачете режет со свистом под углом — и двоим напротив отлетает по лапе, падая в ковёр из жёлтых листьев. Листва взметнулась облаком, между ней уже проступает тонкий иней от холода их тел.

Сорок пять убитых.

— Левый фланг, девять, — новая команда Змея.

— Приму, — Василёк прорывается в гущу. Лезвие мелькает в просветах, и сразу шесть тел валятся, ломая кустарник с хрустом. Остальных он берёт оттолкнувшись от поваленного ствола: рубящий удар в спину, и в воздух летят щепки, обломки веток и облако пара.

Кабан принимает группу справа: первая тварь падает от выстрела, вторая — от рубящего удара, что врезает её в ствол, с глухим ударом и осыпью листвы. Третьего он подхватывает за шкирку и бросает в торчащий корень — хруст костей слышно даже из кабины. Четвёртому ломает хребет коленом, пятого валит ударом меча сверху вниз, земля под ними вздрагивает.

Пятьдесят пять убитых.

Мелкий работает экономно: пули в глаза, в висок, каждое попадание — чистое и быстрое, сухой хлопок выстрела тонет в общем грохоте. Двое из кустов падают, даже не успев выдохнуть холодный пар.

Часть стаи начинает смещаться по дуге, обходя нас. Я вижу это и глазами, и через Эхо — по направлениям, которые раздаёт Змей, и по перемещениям Василька. Они не прут в лоб, а стараются проскочить.

— Центр, пятнадцать! — Змей.

— Принял, — Василёк отталкивается от двух стволов подряд, перелетает через стаю и приземляется прямо в середину. Взмах — семь падают. Разворот — ещё пять. Последних трёх он берёт одним непрерывным движением: подсекает первого под лапы и втыкает клинок в грудь, второму сносит голову боковым ударом, третьего разворачивает в воздухе пинком и пронзает в момент приземления.

Семьдесят убитых.

Я начинаю понимать — они идут не как охотники. Для них мы преграда, а не цель. Нападают только тогда, когда траектория пересекается с нашей.

— Макс, крупная группа, двадцать пять, — Змей. — Пятьдесят метров, обходят слева.

— Приму, — Василёк уходит, как стрела. Вижу через Эхо: он идёт серией рубящих ударов, подсекает, ломает, разрубает, щепки и листья разлетаются веером. Двадцать пять тел остаются среди опавшей листвы, между ветками висит пар, но земля под ними тёплая.

Девяносто пять убитых. Оставшиеся — мелкие группы и одиночки.

Змей снимает одиночек точными выстрелами, Кабан встречает выбежавшего из-за ели зверя ударом в грудь, проламывая рёбра, потом поднимает и швыряет в ветвистый куст — хруст и шорох падающих листьев. Мелкий подчищает тех, кто пытается уйти.

Я всматриваюсь глубже через Эхо — в лесу движется новый фронт.