Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин

— Нет-нет-нет!!! — запротестовал Волдо против озвученного мною плана действий. — Я объясню!!! Всё объясню!!!

— Постой, — остановил я уже примеряющегося к ноге членовредителя.

— Я... Я не сильно много об этом знаю, но...

— Левую или правую?

— Вас называют свежими! Вы попадаете в Ош из своих миров!

— Как? — слегка надавил я на рукоять.

— Этого никто не знает! Вы просто появляетесь здесь! Клянусь, это правда! Зачем мне врать?!

— Ош, значит?

— Да. Мы в Аттерлянде, в графстве Швацвальд.

— Ух ты, — попытался я усмехнуться, но не вышло, вместо этого я почуял предательскую слабость в ногах. — Графство... Не трепыхайся! — распахнул я укрывающую Волдо хламиду и пошарил под ней.

Моим уловом стал массивный тесак с роговой рукоятью и в кожаных ножнах, кисет с какой-то вонючей растительностью, наполненная водой фляга и огниво. Всё это висело на кожаном ремне, поддерживающем холщовые штаны. Ноги пацана были обуты в остроносые сапоги с коротким голенищем и многослойной кожаной подошвой. Ни резины, ни нейлона, ни сраного пластика.

— Ладно, — сунул я тесак в карман плаща, — предположим. Как мне вернуться?

— Я не знаю. Правда. Сомневаюсь, что хоть кто-то знает. Говорят, — продолжил он после неловкого молчания, — что свежие попадают в Ош... После смерти.

— Забавно. Вот только не припомню, чтобы я умирал.

Взгляд Волдо вдруг сделался испуганнее прежнего и сфокусировался в районе моей правой щеки:

— У вас кровь, на скуле.

— Да, поранился. А что не так?

— Она совсем свежая.

Я коснулся скулы, и тёплая жидкая кровь потекла по пальцам.

— Какого...?

— Давно это случилось?

— Часов двенадцать уже... Не уверен, — рассматривал я алую плёнку, цепляющуюся за кожные узоры на фалангах, и решил-таки ощупать место кровотечения.

Более плотное прикосновение к скуле вызвало новый обильный поток, заливший подбородок и шею. Кровь текла так, будто рана образовалась секунду назад. Скользящий по лицу палец вдруг нащупал углубление и просто провалился в дыру:

— Да что за нахер? — полез я глубже, чувствуя, как мягкие ткани сменяются раздробленными костями черепа. — Этого... Просто... Быть не может.

— Как вы получили ранение? Стрела? Праща? — вклинился в мой задумчивый монолог Волдо.

— Пуля. Я думал, что меня стеклом посекло, думал — ерунда... Так ты попала, сука.

— Что?

— Это дерьмо растёт. Верно? Оно будет расти, пока не сожрёт мою голову целиком?

— А эта... Пуля? Она снесла бы вам голову?

— О да. Мокрое место от неё бы оставила. Ну, чего молчишь? Плохие новости? Не бойся, я умею принимать правду. Но, — ухватил я Волдо за грудки и подтянул к себе, — не вздумай мне врать. А теперь говори.

Парень глубоко вдохнул и принял решительное выражение лица:

— Хорошо. Я расскажу, что знаю. Мой дед был из свежих. Он рассказывал, что очутился в Оше после военного полевого госпиталя. Ему нанесли колотую рану чуть выше сердца, и прооперировали. Он очнулся в палатке, один. А когда вышел, увидел перед собой Ош.

— Как твои семейные байки должны мне помочь, чёрт подери?

— Дайте закончить. Дед говорил, что его рана поначалу исчезла. Очнувшись, он первым делом глянул себе на грудь, но она была цела, ни следа от удара саблей. Однако, уже на следующий день на месте раны появился алый... рубец-не рубец, а что-то похожее. Где-то через неделю он начал изъязвляться и кровоточить, а потом и вовсе раскрылся.

— К сути переходи уже. Как твой дед избавился от дряни? Или он тут же побежал зачинать твоего родителя, и сразу после этого в ящик сыграл?

— Нет! Иначе как бы он рассказал мне всё это?!

— Не умничай, говори по делу!

— По делу... — Волдо запнулся, будто размышлял, а стоит ли. — Дело тут непростое. Можно сказать, греховное.

— Убийство?

— Как вы...?

— Не бери в голову. Кого нужно порешить? Слушай, пацан, — поспешил я разложить всё по полочкам, дабы сэкономить время, — я ни разу не праведник, и убил стольких, что ты вряд ли сочтёшь. И если какая-то мразь тебе жизнь портит, просто, ткни пальцем. Но от этой хуйни, — указал я на свою распадающуюся физиономию, — нужно избавиться, как можно скорее.

— Дело не в этом. Мне ничья смерть не нужна. Но без неё не обойтись.

— Ты чего, на какие-то шаманские ритуалы намекаешь?

— Нет! Пресвятая Амиранта! Я говорю о душе.

— Нашёл время.

— Вы не понимаете. Душа здесь — не то же самое, что у вас. Если её поглотить, телесная оболочка восстановится.

— Поглотить душу?

— Да! Душа материальна, она покинет мёртвое тело, и тогда её можно забрать.

— А ну-ка, — склонился я поближе к лицу Волдо и пристально посмотрел ему в глаза. — Хм, зрачки в норме. Дыхни.

— Зачем?

Спиртным от парня тоже не пахло.

— Чем закидываешься? Грибы, трава? — и тут мой взгляд упал на кисет, в котором, при ближайшем рассмотрении оказался мох с кусочками свежесрезанной коры. — Ага, вот в чём дело.

— Это ведьмин лишай, — поспешил оправдаться юный любитель галлюциногенов. — Если его собрать на закате, он сохраняет целебные свойства. От разных хворей помогает, он чесотки, от запора... Меня отчим за ним посылает, чтобы аптекарю продать, а на эти деньги купить выпивку.

— Лечебный, значит? А беседы тет-а-тет с Богом после такого лечения случаются?

— Что? Нет! Это совсем не то! У него нет никаких дурманящих свойств! Я говорю вам правду!

— Ладно, допустим. Так кого же мне надо убить за эту душу? Уж не твоего ли отчима?

— Как вы догадались? — прошептал Волдо, съёжившись.

— О, дружище, ты многого ещё обо мне не знаешь. Я залезу в твою рыжую башку и прочитаю мозги, как кабацкую разблюдовку. Даже не пытайся юлить.

— Вы колдун? — выдохнул не на шутку перепуганный парнишка.

— Ага. Будешь меня бесить — превращу в гуляш. А теперь рассказывай, по кой чёрт мне топать до твоего отчима, если я могу прирезать тебя, прямо здесь и сейчас.

— Нет-нет! — приподнял руки Волдо, защищаясь от нависшей над ним не иллюзорной перспективы донорства. — Моя душа не годится!

— Слишком хороша для меня?

— Слишком