Придворный Медик. Том 3 - Алексей Аржанов

Я следил за её действиями. На всякий случай перестраховался и проверил, не навредила ли она. А то кто знает? Может, мои враги решили найти более изощрённый способ досадить мне и подослали одну из моих коллег?

— Можешь не раскрывать мне свои тайны, но я не против помочь с поддержанием зрения. Заглядывай ко мне иногда. Буду следить, чтобы не появлялись новые повреждения, — улыбнулась она.

— Спасибо, Даша, — ответил я. — Обязательно воспользуюсь твоим предложением. Кстати, интересно получается… Раз ты в целом специализируешься на глазах, значит и «анализ» у тебя сильнее, чем у остальных людей.

— Скорее уж, он более «дальнобойный», — ответил она. — Так подробно читать людей, как это делаешь ты, я не могу. Зато вижу то, что другой лекарь мог не заметить. Например… О! — улыбнулась Зорина. — А я и не знала, что у тебя есть такой милый котик!

Котик? Стоп… КОТИК?

— А чего это он под кроватью спрятался? Давай-ка и его тоже накормим, — предложила Дарья.

Предупреждал же — не лезть в квартиру без спроса!

Ну, готовься, Мот. Сейчас я тебя так накормлю!

* * *

Коршунов уже несколько минут выслушивал причитания своего руководителя. После дуэли Владимир Алексеевич вернулся домой, но его настиг звонок Бондарева.

И на этот раз Игорь Станиславович позволил себе говорить на повышенных тонах.

— Это позор, Владимир Алексеевич. Позор! Думаете, я не догадался? — разозлился Бондарев. — Стражники доложили, что вы покинули территорию императорского двора вместе с Павлом Булгаковым.

— Так ты за мной следишь, Игорь? Не доверяешь мне? — стиснул зубы Коршунов.

— Нет, Владимир Алексеевич. Всё, достаточно. Теперь только на «вы». Я — ваш начальник. Вы — мой подчинённый. Пора уже забыть о прошлом. Мне хотелось закрыть глаза на ваше поведение, но теперь я вижу, что вы уже разбаловались, — Бондарев чеканил каждое слово, с трудом сдерживал порыв ярости. — Дуэль, да? Вы ведь снова это сделали? Снова вызвали неугодного вам человека на дуэль?

— Да, вызвал, Игорь Станиславович. И что с того? — не выдержал Коршунов.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Никто, — отрезал Владимир Алексеевич.

Пострадало только самолюбие командира охраны.

— Мало того что вы не передали вовремя письмо от… от важного человека! Так ещё и вызвали Булгакова на дуэль! — возмутился Бондарев. — На этот раз отделаетесь предупреждением. Но больше это не должно повторяться, Владимир Алексеевич. Я всё сказал.

Бондарев положил трубку. Коршунов ещё несколько минут молча смотрел на свой мобильный телефон, затем почувствовал, как в нём нарастает очередная вспышка ярости. Хотел уже было выкинуть телефон или сломать что-нибудь из своей мебели.

Но сдержался.

Он понял, что проиграл Булгакову исключительно из-за своей злости. Всё верно. Надо успокоиться. Нужен реванш… Да! Определённо нужен реванш.

Коршунов не мог жить после такого унижения. Смириться с этим нельзя. Булгаков велел ему оставить его в покое. Ну-ну! Как же! Забыть о позорном поражении и всё забыть?

Да нет же, нет! Павлу Андреевичу просто повезло. Коршунов выпил немного, разозлился, потерял бдительность. Разве мог бы солдат проиграть какому-то лекарю? Да это даже за дуэль нельзя считать. Недоразумение сплошное!

Эх, хотелось Коршунову сделать всё по традициям. Хотелось всё решить одной дуэлью. Но придётся отказаться от своего кодекса чести. Владимиру Алексеевичу кажется, что Булгаков им манипулирует. А даже если и не манипулирует…

Да пошёл бы он куда подальше! Надоел. Осталось только придумать, как с ним разобраться. Вызвать его на ещё одну дуэль? Нет… Нужен другой способ.

И Бондарев встал на сторону Павла Андреевича. Предатель чёртов! Этот телефонный разговор стал для Коршунова вишенкой на торте. Последней каплей. Игорь Станиславович когда-то давно был его подчинённым. И Коршунов был уверен, что он сможет управлять решениями Бондарева даже в том случае, если они поменяются местами.

Но всё изменилось. Руководитель службы безопасности отказался плясать под дудку Владимира Алексеевича. И Коршунов посчитал это предательством.

— Ну, ничего, — пробурчал себе под нос Коршунов. Потёр больную кисть, а затем, превозмогая боль, сжал её в кулак. — Кажется, завтра я должен защищать Булгакова? Хм… А что если сделать брешь в защите?

* * *

— Какой большой! — восторженно воскликнула Зорина. — И пушистый!

Мот издал скромное «мявк». Дарья пыталась поднять моего кота-оборотня, но не справилась с весом. Ещё бы! В этом засранце килограммов пятнадцать. С ним можно приседать как с гантелями.

— Что это за порода, Павел? Мейн-кун? — поинтересовалась Дарья. — Я тоже хотела завести себе такого. Но по правилам в служебных квартирах нельзя держать животных. Ты получил разрешение?

— Нет. Принёс этого монстра под покровом ночи. Надеялся, что никто не заметит, — отшутился я.

Мот обиженно зыркнул на меня. Ему явно не понравилась формулировка «монстр».

Зыркай, зараза, зыркай. Вот Дарья уйдёт, и у нас состоится очень серьёзный разговор. Никакой больше корюшки за нарушение договорённостей.

Мот вздрогнул, будто прочёл мои мысли. Однако всё равно решил идти до последнего, уселся на стул рядом с Зориной, положил лапы на стол и издал очередное протяжное «мяу».

— Он, наверное, голодный, — Дарья вновь потрепала Мота по голове. — Павел, ты его вообще кормишь?

— А по нему не видно⁈ — развёл руками я. — Кормлю — мягко сказано. Кстати, думаю, ты поняла, что упоминать о нём никому не стоит? Если узнают, что Мот живёт в моей квартире, скорее всего, его придётся усыпить.

— Ни в коем случае! — замотала головой она. — Мотик будет жить! Только… Хм… — она активировала «анализ». — Думаю, Мотика нужно кастрировать, пока не поздно. Он же тебе всю квартиру пометит.

— Не надо! — кричали глаза Мота.

— Думаю, так я и поступлю, — улыбнулся я. — Он в последнее время совсем не слушается. Всё время так и норовит показаться соседям. Может, после кастрации успокоится?

Мот понял моё скрытое послание. Обиженно отвернулся и положил голову на колени Зориной.

Как раз в этот момент раскрылась входная дверь. И на пороге появились Киммо и Тапио. Проклятье, ну как же не вовремя!

Мот быстро сообразил, что ему пора валить. Быстро шмыгнул под стол, уполз под диван, а через несколько минут я услышал, как распахнулось окно в соседней комнате. Не выбил — и на том спасибо!

— Киммо, Тапио, — я поднялся