Ван Ван из Чайны 4 - Павел Смолин
— Чингисхан — сокрушитель турниров для «мешков»! — огласил я полный титул.
Отцовский смех почти заглушил команду режиссера «Снято!». Съемочная группа и актеры сместились левее, где за ночь успели установить пяток муляжей столбов, а просмеявшийся Ван Дэи вернулся к основной теме:
— А оставшиеся два билета?
— Один своему любимому ученику Яну отдам. А оставшийся… — вздохнул. — По-хорошему нужно отдать его Ассоциации, но тогда на меня обидится родной университет. Там кроме меня и Яна — его туда зачислили, кстати, за спортивные успехи — сильных теннисистов нет, получится, как говорят русские, «не в коня корм».
— Невелика жертва, — подбодрил меня Ван Дэи.
— Невелика, — согласился я. — Но все равно неприятно: это же не единичный случай, а общемировое так сказать явление. Представь, сколько ресурсов уходят туда, где от них никакой пользы?
— Мир ужасно несправедлив, — согласился отец. — В твои годы я тоже много об этом думал и расстраивался. Сейчас вроде бы смирился, но все равно… — поморщился. — Боюсь, мы с тобой никогда не сможем от этого избавиться.
— Не сможем, — признал я. — Но может оно и к лучшему — не обязательно становиться сволочью по пути к вершине общества. Лично я собираюсь остаться хорошим человеком до самого конца.
— Это — лучшее, что ты можешь сделать для нашего мира, — одобрительно салютнул банкой Ван Дэи. — Если у тебя однажды возникнет искушение рискнуть многим ради куша, прошу тебя сначала позвонить мне.
— Не возникнет, — заверил я отца. — Но спасибо за заботу.
Я вообще к авантюрам не склонен. А? Что? Какое «поехал на последние деньги в Гонконг поиграть в теннис без единой тренировки за плечами»? Это — не авантюра, а холодный, полностью оправдавшийся расчет!
Глава 19
С фотографии мне улыбалась смуглая кареглазая молодая камбоджийка с собранными в хвост длинными волосами, стоящая на фоне потрепанного жизнью «задника» в виде нарисованных на стене рисовых полей с покрытыми туманом горами на горизонте.
— Фари семнадцать лет, она неплохо знает китайский, любит цветы и смотреть американские фильмы, — заочно знакомил меня со своей невестой Лю Гуан.
Сидим на лавочке перед забором нашего дома, смотрим на дорогу и соседский дом.
— Фильмы это хорошо — можно все свободное время в них складывать, сидя на диване под пледом, — одобрил я. — Красивая.
— Красивая, — расплылся в улыбке пацан. — Мы с ней все время переписываемся. Скорее бы доделали документы!
Не проходит пара для свадьбы по возрасту, ну и что теперь? Мы, азиаты, конечно уважаем законы, но живем больше по Конфуцию. Поживут себе спокойно в доме Гуанов, может даже детей заведут, а потом, когда настанет нужный возраст, поженятся. Лишь бы мама Лю бесправную чужеземную невестку не заклевала.
— Ты ее в обиду не давай только, — на правах морального авторитета посоветовал я. — Представь каково ей будет — ты парень крепкий, не урод, дом у вас богатый, подружек для нее в деревню приедет много, но все равно она — одна, в чужой стране, в новой семье, в которой останется навсегда.
— Ей будет непросто, — согласился Лю Гуан. — Попрошу маманю быть с Фари поласковее. Она меня любит, послушает, — вздохнул и неуверенно добавил. — Да и не станет же она гнобить мать своих будущих внуков.
Глаза Лю Гуана при упоминании «будущих внуков» подернулись мечтательной дымкой, и я был уверен, что это в предвкушении не потомства, а так сказать процесса его изготовления.
— Короче — я буду о ней заботиться, — подвел итог теме. — Фари мне очень нравится, и я благодарен тебе за это, как и все деревенские одиночки, но было бы круто завести русскую жену. Не как у тебя, а с большими голубыми глазами, — мечтательно посмотрел в небо Лю Гуан.
— Еще даже в глаза увидеть не успел, а уже на других слюни пускаешь, — хохотнул я. — Русская жена — это либо очень дорого, либо по любви.
— А как у тебя? — заинтересовался пацан.
— По любви конечно.
— Чего это вы тут, о девках треплетесь? — раздалось сзади и сверху.
Подняв голову, я увидел выглянувшую из-за забора Катю, чьи волосы красиво развевались на легком ветерке и отражали блеск вечернего солнышка.
— Не «о девках», а о единственных, любимых и неповторимых невестах, — поправил я.
— Прощен! — хихикнула Катя. — Мама в магазин сходить попросила.
— Сходишь с нами? — пригласил я Лю Гуана.
— Конечно, — не раздумывая согласился он.
— Лови меня! — велела Катя, ловко подтянулась, перебросила одетые в спортивные штаны ножки через забор и рухнула в подставленные мной руки.
Лю Гуан поспешил отвести завистливый взгляд. Да ладно тебе, не дольше месяца пассию ждать осталось.
Не спеша ставить любимую на землю, я понес ее на руках.
— Гена, давай я вещи понесу, а ты неси меня, — процитировала Катя.
— Чебурашка — это ладно, ты тоже милая и плюшевая, — задумчиво произнес я. — А я, получается, крокодил?
— Внешность для мужчины это не главное, милый, — проворковала девушка, погладив меня по щеке.
Лю Гуан гоготнул.
— Не буду тебя больше носить, — попытался поставить я Катю на землю.
— Нет, ты носи! — заявила она, покрепче обхватив меня за шею и поджав ноги.
Снова подхватив девушку поудобнее, я понес ее дальше, заметив для Лю Гуана:
— Вот что такое «русская жена».
— Вынеси уроки из увиденного, — назидательно добавила для него Катя.
— По-моему вы вполне счастливы, — заподозрил неладное Лю Гуан.
— Мы — да, но не всем так повезло, — кивнул я. — В России статистика по разводам плюс-минус такая же, как у нас. Менталитет похож больше, чем многим кажется. А еще…
— А еще я — не русская, а тувинка, — прощебетала Катя.
— Скажи что-нибудь на тувинском, — попросил я.
— Я не умею, — смущенно отвела она глаза.
— Вот такие нынче тувинки, — хохотнул я. — Язык — это первый и самый важный инструмент установки менталитета. Изучая языки, ты изучаешь
