Тактик.5 - Тимофей Кулабухов
— Грядёт война и королевству Маэн нужна армия. Армия, которая отправится туда, куда не пошлют благородных рыцарей и сыновей богатых купцов, зажиточных горожан и королевскую гвардию.
Я видел, как они переглядываются. Пока что им не было ничего понятно, но уже интересно, да и вообще — развлечение.
— Король, а если точнее, то я, опираясь на власть монарха, предлагаю вам сделку. Простой такой шанс, аналогичного которому у вас больше никогда не будет.
Я развернул указ и протянул его капитану стражи, который стоял рядом.
— Капитан. Зачитайте. Громко и чётко.
Капитан взял документ, прокашлялся и начал читать своим строевым, хорошо поставленным голосом:
— Именем Его Величества, короля Назира Четвертого, правителя Маэн, защитника веры и так далее… Повелеваю: для защиты рубежей королевства и исполнения особых поручений государственной важности, сформировать Первую Добровольческую армию. Основу армии составить из заключённых королевских тюрем и иных учреждений наказания Маэн, изъявивших добровольное желание служить короне…
Он сделал паузу, и по толпе пронёсся вздох изумления.
— … Каждому, вступившему в ряды Первой Добровольческой армии, — продолжал капитан, повысив голос, — по окончании срока службы, который будет определён командиром армии, даруется полное и безоговорочное прощение всех прошлых преступлений. Их имена будут вычеркнуты из всех судебных книг. Они будут считаться свободными людьми, полноправными подданными королевства Маэн, с правом жить, где пожелают, и владеть собственностью. Указ скреплён личной печатью премьер-министра Кориана и подписью герцога Ростислава Голицына, назначенного командиром означенной армии.
Когда капитан закончил, по площади прошёл гул.
Народ даже забыл про штурм их тюрьмы и арест начальника Грола, новая вводная заполнила их создание. Глаза горели, они живо обсуждали между собой блеснувший перед ними шанс.
— Выбор, — я дал им возможность чуть успокоится, — не так уж и прост. Либо вы продолжаете отбывать наказание в привычных условиях, либо пробуете следовать за мной.
— А какие условия? Будет жалование? — раздался выкрик из толпы.
Капитан стражи зыркнул на любопытного и показал ему кулак, но меня уточняющие вопросы устраивали. Это нормально, что у заключённых есть вопросы. Было бы хуже, если бы они молча согласились.
— А будут кормить?
— А грабить дадут?
Я поднял руку, чтобы воцарилась тишина.
— Жалование — два пенни в месяц до начала войны, пять в условиях войны, десять при условии активного участия в сражениях, кормить будут и хорошо, грабить не дадут. Ещё вопросы?
— А с кем воюем? — сплюнул на пыль площади молодой гоблин.
Я отрицательно покачал головой, такие вещи раскрывать я не собирался.
— Это не подарок, — сказал я холодно, и мой голос мгновенно остудил их пыл. — Это сделка. И у неё есть условия: вы будете служить мне, лично мне и командирам армии, слушаться беспрекословно. Вы будете тренироваться, учиться, стараться с полной самоотдачей. Вы пойдёте туда, куда я вас пошлю, и будете сражаться с тем, с кем я прикажу. Дисциплина будет железной. За малейшее неповиновение — порка. За бунт или попытку дезертировать — смерть.
Я снова обвёл их взглядом, вглядываясь в лица.
— Примерно знаю, о чём вы сейчас думаете. «Мы запишемся, а как только выйдем за ворота — разбежимся, кто куда. Ищи нас потом». Хорошая мысль. Логичная, но она не сработает.
Я прикоснулся пальцами к виску.
— У меня есть колдовская способность найти любого и каждого, герцогская магия. От меня не скрыться.
На площади стояла мёртвая тишина. Первоначальная эйфория прошла. На смену ей приходило трезвое, мрачное понимание. Я предложил им смену одной тяжёлой, но хотя бы понятной жизни, на другую, тяжёлую и рискованную, в абстрактном конце которой маячила свобода и награда.
— Те, кто готов… — произнёс я в тишине, — сделайте шаг вперёд.
Секунда. Две. А потом несколько человек, орков, гномов шагнули вперёд, в том числе, расталкивая остальных.
Я молча наблюдал, как они стоят, не зная, что делать дальше. Они были похожи на стадо, у которого только что сменился пастух. Старый был жесток, но предсказуем. А чего ждать от нового, который появился из дыма и хаоса, говорил о свободе и угрожал карой с помощью неведомой магии?
— Начинаем работу. Мне надо, чтобы добровольцы выстроились в другом конце двора. Те, кто уверен, что не дадут согласие, уходят обратно в свои камеры. Те, кому надо подумать, стойте здесь. Капитан, приведите мне новую группу.
Рой отобразил добровольцев как «потенциальный рекрут» сразу, но не посчитал их за «подчинённых» или «союзников».
…
Далее мне нужно было что-то вроде предварительного медосмотра.
В этом мне помогал Фомир, не то, чтобы он владел лекарской магией, но всё-таки понемногу практически во всём разбирался.
Доброволец становился вперёд и скидывал своё рубище, обнажаясь по пояс, а я оценивал качество «материала».
Через Рой я мог оценить и общее состояние здоровья бойца. Я браковал примерно треть добровольцев, может быть, даже процентов сорок.
Просто отказывал и всё.
— Но я очень хочу! Господин, дайте мне шанс! — один из заключённых бухнулся передо мной на колени.
— Встать! — громко рыкнул я и он поспешил подняться на ноги. — Слушайте все!
Меня слушали, в том числе и вновь прибывшая группа, и заключённые, которые с любопытством теснились у окон внутри бараков, ловящие каждое слово.
— Я этого не люблю. В моей армии никакого лизоблюдства, никаких пресмыканий, вот этих вот целований ступней и битья поклонов. Ничего такого не будет! Либо ты воин и имеешь гордость, и ты даже подыхаешь с этой гордостью, либо ты идёшь ко всем херам обратно в свои лагерные бараки. Только тот, у кого есть хотя бы крупица железа в душе, получит железо в руки, чтобы сражаться. Быть воином — значит быть свободным, даже если через секунду ты сдохнешь, даже если ты выполняешь безумный приказ, даже если теряешь сознание от нагрузки, а кровь и сама жизнь твоя покидает тело.
Заключённый ловил каждое моё слово, а к моему уху наклонился Фомир.
— У этого есть магический дар. Слабенький, но есть, задаток магии земли, на нулевом уровне, но он может быть ценен для меня… — шёпотом сказал маг.
— Да? А ну-ка проверь всех, и кто тебе глянется, тащи в отдельную группу.
Я повернулся к заключённому, который перетаптывался передо мной.
— Как зовут?
— Пьаск Голубь, милорд.
—
